Кремль всё чаще использует уловки позднего СССР, чтобы скрыть нарастающие экономические проблемы от населения.
Спецоперация* с ее предшественниками, «Крымской весной» и созданием ЛДНР, и невероятный гибрид советской и ортодоксальной идеологий для России последних лет напоминают парадокс о курице и яйце. С одной стороны риторика российского руководства с Мюнхенской речи указала на разворот страны от сближения с Западом. С другой – вторжение на Украину подстегнуло невиданную советизацию России: репрессивные законы, милитаризация, лозунги похлеще времен Холодной войны, культ доносов.
*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее).
Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.
Но помимо этих, скорее идеологических признаков, самым важным для государства является экономическая политика. И в ней Кремль все больше отдаляется от рыночной в пользу плановой, перенимая самый главный недостаток позднего СССР – фальсификацию сведений о реальном положении дел. Причем, как и сорок лет назад, оказывается, что статистика лжива не только для населения, а и глава государства, правительство и ведомства руководствуются теми же оценками, которые озвучивают официально. Как государство все больше вмешивается в экономику и почему это только ухудшает ситуацию, разобрал The Insider.
Бизнес как копилка
В мае Минфин впервые за долгое время опубликовал данные о консолидированном бюджете. По итогам января-апреля дефицит уже превысил запланированные на весь 2023 год 2,9 триллионов рублей и составил рекордные 3,4 триллиона.
Еще в феврале (надо полагать, что уже тогда тенденция была понятна), министр финансов Антон Силуанов предложил крупным компаниям добровольно сделать «разовый платеж» в бюджет. Песков, отвечая на вопрос, что будет с теми, кто платить не захочет, специально указывал, что добровольность – ключевое слово в предполагаемом сборе. Тогда Минфин рассчитывал поправить таким образом дела на 250-300 млрд рублей.
Спустя несколько недель цифра уже железно выросла до 300 млрд, и добровольность исчезла: сбор, который обозвали windfall tax, был оформлен через проценты от суммы превышения прибыли за 2021-2022 года, а компаниям предлагалось «досрочно» уплатить по ставке 5%, так как с 1 января 2024 года, когда закон вступит в силу, ставка вырастет до 10%. Согласно подсчетам Центра экономической экспертизы института государственного и муниципального управления, речь может идти уже о суммарных 470 млрд. руб. поступлений. Кроме того, эксперты допускают, что Минфин сделает «разовый» сбор постоянным.
Россия получила от США статус страны с рыночной экономикой в 2002 году. Спустя 20 лет, в 2022 году, Минторг США лишил Россию этого статуса. Официальным поводом стало широкое вмешательство государства в национальную экономику: российский бизнес попросту стал копилкой, которую Кремль может потрясти в любой момент. По сути предприятия уже не могут распоряжаться своей прибылью, как это и было в СССР.
«Жить становится лучше, жить становится веселей»
Обдирая крупные компании, правительство формально не пытается скрыть цели сбора. Их в середине марта перечислил Силуанов на съезде Союза предпринимателей: деньги пойдут на инфраструктуру, дороги, строительство, образование, здравоохранение и зарплату бюджетникам. Другими словами, на все сразу и ни на что конкретно. Хотя любой обыватель понимает, что собранная мзда, скорее всего, ухнет в пропасть ВПК и войны.
Тем не менее, Кремль следует советской традиции, убеждая граждан, что жизнь в России становится лучше, а Запад постепенно «загнивает». В своем выступлении к Федеральному собранию Владимир Путин заявил, что власти «не допустили просадки на рынке труда» – и в числах уровень безработицы действительно падал, в марте он составил 3,5%, а в апреле – 3,3%, так что можно было бы подумать, что Россия переживает небывалый экономический рост.
На деле же рынок труда испытывает небывалый кадровый голод из-за эмиграции сотен тысяч трудоспособных граждан после начала войны с Украиной, а затем и фактического бегства из страны после объявления мобилизации, которая в свою очередь тоже «откусила» значительную часть рабочих рук.
И пока Путин гордится рекордно низкой безработицей, бизнес, а в особенности промышленные предприятия, жалуются на дефицит компетентных кадров: инженеров, рабочих. Работодатели вынуждены повышать зарплаты, чтобы привлечь сотрудников. О вреде такого подхода говорят даже эксперты Центробанка: издержки бизнеса растут, что неизбежно приведет к удорожанию товаров.
Кроме того, искусственное поддержание занятости в отраслях, где наблюдается снижение спроса, например, отечественном автопроме, отвечает советским идеалам и курсу Путина, но отнюдь не рыночной саморегуляции.
Другой показатель – якобы рост тарифов в странах Запада на фоне коммунальной «стабильности» в России. Однако и тут очевидно передергивание фактов: например, на Дальнем Востоке тарифы для коммерческих потребителей выросли в полтора раза. Понятно, что бизнес в итоге переложит их на обычных граждан – в виде повышения цен на товары и услуги.
Бесценные бумаги
Еще один признак советизации – попытки государства залезть в карман непосредственно к гражданам. На смену членским взносам пришли «добровольно-принудительные» сборы на помощь армии, в особенности это касается и без того небогатых бюджетников.
Для тех, кто все-таки ухитрился донести зарплату домой, власти придумали «патриотические» облигации. Сами по себе госзаймы являются нормальным рыночным инструментом, но достаточно вспомнить советские облигации, выплаты по которым «по воле народа» переносились на 20-25 лет, а теперь наверняка у каждой семьи еще где-то завалялись «бесценные» бумаги, погашение по ним так и не наступило.
Кроме того, займы более, чем какие-либо другие финансовые продукты, требуют адекватных и реальных оценок происходящего в экономике.
Статистика – государственная тайна
В марте 2022 года Центробанк запретил российским банкам раскрывать основные формы отчетности по российским стандартам бухгалтерского учета (РСБУ), а позднее российские эмитенты получили право не публиковать полностью или частично корпоративную информацию.
В апреле 2022 года Федеральная таможенная служба закрыла статистику по импорту и экспорту, чтобы «избежать некорректных оценок и спекуляций». В августе стало понятно, что антисанкционные поправки к закону о госзакупках полностью исказили статистику о них.
В феврале нынешнего года Госдума и вовсе разрешила правительству приостанавливать распространение любой статистической информации, если на то будет основание. А поскольку российский парламент давно стал местом, где просто так законы не принимаются, очевидно, что разрешение будет использовано.
Чиновникам все сложнее оправдываться не только перед населением, но и перед вышестоящим руководством. В конце декабря Силуанов утверждал, что нефтяные санкции никак не повлияли на рубль, а позднее, когда ситуацию потребовал исправить уже сам Путин, Минфин начал играть с выдумками об увеличении расходов из-за авансовых платежей по госконтрактам.
Закрытие статистики железно возвращает нас к эпохе приписок и «хлопковых дел» во всех отраслях и без того стагнирующей экономики, как это было в СССР. Вот только того самого вкусного пломбира вряд ли дождемся.
