Эрдоган хочет применить механизм зерновой сделки к урегулированию кризиса между Россией и Украиной.
Уже полгода идет спецоперация*. На Украине градус непримиримости значительно повышает степень усталости при всех текущих и назревающих гуманитарных проблемах. Причем, это касается не только руководства, но и обычных жителей, каждого из которых в той или иной степени затронула война. В России же население зажато в информационных шорах, и адекватно оценить его отношение к затянувшимся боевым действиям, санкциям, скрытой мобилизации невозможно. Настроение и готовность договариваться здесь определяет только Кремль.
Первый переговорный процесс однозначно зашел в тупик и заглох без возможности восстановления – слишком поменялись обстоятельства, слишком растянулись перспективы. Стало очевидно, что любые переговорные группы непредставительны и обмениваются оторванными от реальности тезисами. Диалог, если такой и возможен, должен происходить на уровне руководителей стран. Готовы ли Кремль и Киев, и чем это может закончиться, разобрала «Русская служба BBC».
*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее). Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.
От марта надежд до июня разочарований
В начале войны, когда российские войска сходу продвинулись на значительные территории Украины и терроризировали обстрелами окруженные и полуокруженные областные центры, казалось, что в просящей позиции выступает украинское руководство. 29 марта глава российской делегации Владимир Мединский высказался:
«Переговоры прошли конструктивно. Мы получили предложения со стороны Украины для рассмотрения – понятно сформулированную их позицию».
У украинского населения, шокированного вероломным в стиле гитлеровцев утренним нападением России, еще была надежда, что активная фаза закончится «через две-три недели» и реальное ожидание эффекта от каждой встречи переговорных групп. Но вскоре стало понятно, что ни состав групп, ни их статусы в политических иерархиях двух стран явно не отвечают уровню запросов – это не тягучие дискуссии об импотентном Минске-2, а дебаты, во время которых каждый час гибнут, ранены или оказались в критических условиях сотни людей, в том числе и российских солдат.
После встречи в Стамбуле стороны продолжили работу над документами. В конце апреля в Кремле заявили, что Москва якобы передала Киеву «российский проект» договоренностей и ждет реакции на него. Украинские власти отрицали, что получали от россиян какой-либо документ, требующий содержательного ответа. Уже тогда стало понятно, что переговоры катятся по инерции — и катятся они в тупик.
В середине июня Юрий Ушаков, помощник Владимира Путина, объявил, что переговоры фактически прекратились: «Был передан наш подработанный проект, который на данный момент остался последним, потому что никакой реакции не было. И после этого какие-то, может, были контакты неофициальные по телефону, причем не на уровне делегаций, а на уровне отдельных представителей. И потом вообще всё заглохло».
Почему готовность Киева и Москвы к попытке достигнуть мира испарилась? Потому что стало очевидно, что переговоры ничего не решат. С украинской стороны накопился гнев, особенно, когда после ухода российских войск с северных областей вскрылись факты зверств ВС РФ в Буче, Бородянке и других городах и селах. С российской – утопший крейсер «Москва» утащил на дно и фантазии, что ВСУ вот-вот будет сломлено и победа близка.
Вскрывшиеся факты значительно ужесточили позицию Украины по многим пунктам – от нейтрального статуса до возврата занятых Россией территорий. У РФ же, все больше увязающей в вялотекущем натиске на Донбассе, в свою очередь возросло «недоумение», что нельзя же вернуться к чему-то довоенному, когда на войну затрачено столько усилий и средств без осязаемого стратегического успеха.
Как не слить игру, когда нет козырей
В Кремле не знают, как закончить войну переговорами и не обрушить рейтинг Путина. Ведь мощная пропаганда уверила россиян в нацизме на Украине, тысячи солдат уже погибли, на страну обрушились невиданные санкции, и любой от ворот поворот чреват закономерным вопросом – кто вообще задумал влезать в такую беспросветную авантюру?
В свою очередь, Владимир Зеленский отметил, что переговоры невозможно вести из-за того, что Кремль не хочет заканчивать войну. Для переговоров между столь масштабно конфликтующими сторонами необходимы посредники, а посредничество невозможно, так как Россия продемонстрировала не только вероломство, но и совершенно нечеловеческое отношение:
«Поэтому иметь или искать посредников между страной, которая защищает свою землю, и страной, которая решила ее полностью разрушить… Они нелюди. Какие могут быть посредники между людьми и зверем? Вы не найдете посредников, потому что Россия не хочет заканчивать эту войну».
Среди российских высокопоставленных лиц всё так же муссируется мнение о «внешнем управлении» Украиной, и в этом случае Россия вынуждена «бодаться» с целым Западом, то есть по-прежнему вести переговоры с позиции силы.
Среди истеблишмента идет понимание, которое озвучил Михаил Подоляк:
«Если останется хотя бы доля захваченной [Россией] территории Украины, это будет постоянное место провокаций. Не может быть такого, что мы подпишем какой-то, условно говоря, Минск-3, потому что тогда мы должны будем признать, что через год у нас снова начнется война».
Источники, близкие к российской переговорной группе, склоняются к тому, что Владимир Путин не намерен возвращать Украине контроль над захваченными территориями в Херсонской и Запорожской областях. Ведь Россия «пришла туда навсегда». По словам Михаила Подоляка, с этим в Киеве никогда не согласятся. «Нам невозможно представить, что Херсон останется у оккупантов. Это принципиально».
Тем не менее, ни у одной стороны нет пока (или уже) аргументов, чтобы в нынешнем положении продавливать силой свою позицию. Угроза наступления ВСУ на Херсонском направлении пока так и остается угрозой. ВС РФ практически остановились на Донбассе. В этих условиях, похоже, хоть как-то вырулить из ситуации помогла бы личная встреча двух президентов.
Генсек, Эрдоган и президенты
Едва только во Львов прибыл президент Турции Эрдоган, как по СМИ прокатился «слух» о готовности Владимира Путина к личным переговорам с Владимиром Зеленским. Вероятнее всего, что и прибывший генсек Антониу Гутерриш одобрит любую «переговорную» президентскую инициативу – слишком тяжко дается миру российско-украинский конфликт, а ООН стремительно теряет позиции межгосударственного авторитета.
Владимир Зеленский с начала войны несколько раз заявлял о желании провести прямые переговоры с Владимиром Путиным: «Я по-прежнему твердо и решительно настроен, хочу я этого или нет, на прямые переговоры с президентом Путиным, если мы готовы серьезно обсуждать».
Тем не менее, пока предпосылок к такой встрече нет: каждая из сторон уверена, что может вести переговоры с позиции силы – Россия стягивает легионы «добробатов», зэков и старых танков, Украина бьет по крымским аэродромам, показывая наросшие благодаря Западу мускулы. Приходится признать: на сегодня конъюнктура для диалога не сложилась.
