37-летняя россиянка с начала спецоперации отправила в ФСБ 1046 доносов на оппозиционеров – примерно по два в день.
Спецоперацию* на Украине можно рассматривать как большую неудачу, историческую катастрофу, вернувшую Россию в статус варварской Московии. Лишенная доступа к нефтегазовому рынку Европы, презираемая в мире, изолированная страна неизбежно катится в пучину бесперспективности на десятки лет вперед – будущего, по сути, лишился каждый гражданин, кто сознательно остается жить в РФ или не может ее покинуть в силу личных обстоятельств.
*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее).
Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.
Однако и у такого регресса в России есть бенефициары: в первую очередь сам Путин и его «команда», а затем вся «вертикаль власти» и, в конце концов, граждане с размытыми этическими порогами. Безусловно, война задумывалась как «маленькая победоносная», и в таком случае должна была принести государю невиданный профит, этакий «Крым» в степени. Затянувшаяся, откровенно провальная война тоже сыграла в плюс для Путина, как это не удивительно, может, даже больше, чем молниеносное взятие Киева. Она позволила в рекордное время взрастить в ранее аморфном населении, которое «вне политики», параноидальную атмосферу и продвинуть невиданные репрессивные законы. Как россияне подключаются к поиску «врагов народа» и строчат доносы о «дискредитации», разобрал The Washington Post.
Хтонический культ прослушки
Режим Владимира Путина укрепляет себя традиционно авторитарными методами. Когда не получилось захватить Киев за три дня, чтобы внутренний потребитель не дай бог не начал грешить на горе-полководца и «собирателя земель русских», тут же отряхнули от нафталина концепцию противостояния уже не каким-то там «нацистам» на Украине, а всему Западу. Культивирование идеи внешнего могущественного врага, этакого извечного американского сатаны, который стремиться извести весь люд православный, не ново – это началось в конце 40-х прошлого века, еще при Сталине.
Вместе с советскими традициями холодной войны не могла не вернуться и соответствующая законодательная база для поиска внутренних врагов, и, конечно же, общественный «запрос». В марте прошлого года Путин призвал нацию очиститься, выплюнув предателей. Граждане стали буквально преследовать друг друга в духе самых мрачных репрессий и страшилок о КГБ: прихожане осуждают российских священников, которые выступили за мир, учителя теряют работу после того, как дети рассказали, что они против войны, рабочие сдают коллег начальству или напрямую в ФСБ.
Частные разговоры в ресторанах и транспорте привлекают подслушивающих, которые вызывают полицию или Росгвардию. Административные и уголовные дела за посты, комментарии и даже «лайки» в соцсетях никого, похоже, и не удивляют уже. По данным правозащитной группы ОВД-Инфо, с начала вторжения за оппозицию войне было арестовано не менее 19 718 человек, в отношении 584 человек возбуждены уголовные дела, а в отношении 6 839 человек возбуждены административные дела.
Более того, «разоблачения» активно поощряются государством, а новости об арестах и судебных преследованиях распространяются пропагандистами на федеральных телеканалах. Такая позиция власти, безусловно, находит отклик среди особо «патриотичных» граждан, и, видимо, эта тенденция будет расти.
Павлики Морозовы нашего времени
Социальный антрополог Александра Архипова, которая проводит исследование на тему современного стукачества в России, выявила, что доносы на нее и на нескольких коллег были отправлены некоей Анной Коробковой. Журналистам удалось вступить в электронную переписку с этой женщиной, которая утверждает, что является внучкой информатора КГБ.
Коробкова утверждает, что отправила в ФСБ 1046 сообщений об оппозиционерах или активистах, которые комментировали независимые СМИ, заблокированные в России:
«В каждом интервью я ищу признаки уголовных преступлений – добровольную сдачу в плен и распространение заведомо ложных сведений о деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации, – сказала она. – Если военнопленный говорит, например, что сдался добровольно, то я пишу на него два доноса – в ФСБ и в военную прокуратуру».
37-летняя незамужняя женщина призналась, что «испытывает огромное моральное удовлетворение, когда человека преследуют по моему доносу: увольняют с работы, подвергают административному штрафу и так далее». Также она считает успехом, если преследуемый властями человек вынужден уехать из России. В прошлом году по доносу Коробковой уволили учительницу из Московской области Татьяну Червенко за интервью телеканалу «Дождь» и отказ проводить «Разговоры о важном».
«Посадить кого-то в тюрьму было бы очень приятно», – заключила Коробкова.
В свою очередь, Архипова отметила, что «таких людей можно найти где угодно. Они чувствуют, что поступают правильно и помогают Путину».
Суровые годы уходят, за ними другие приходят, они будут тоже трудны
«Эта волна доносов – один из признаков тоталитаризма, когда люди понимают, что хорошо – с точки зрения президента – и что плохо, поэтому «кто против нас, того надо преследовать», – говорит Андрей Колесников, политический аналитик Фонда Карнеги, который, как и многие россияне, был признан властями «иностранным агентом».
С другой стороны, как и в советское время, некоторые доносы отнюдь не с «идеологического фронта», а маскируют банальную обиду или материальный мотив. На выдающегося российского политолога Екатерину Шульман, у которой более миллиона подписчиков на YouTube и которая сейчас живет в Берлине, соседи написали донос властям.
Они назвали Шульман и ее семью давними «подрывными» элементами, «действующими в интересах своих западных кураторов, чья цель – расколоть наше общество». Но на самом деле, суть жалобы заключалась в 15-летнем имущественном споре. Вспоминается картина Лактионова «В новую квартиру», про которую в сети ходила едкая басня о том, что семья заселяется в жилье репрессированного по их же доносу, и брат Нанин из «Трудно быть богом» Стругацких: «Одни считают, что просить бесполезно, а другие рассчитывают в ближайшее время взять без спроса».
И это еще раз подчеркивает, что народ, оболваненный телевизором и затуманенный путинской стабильностью так и остался во многом на уровне советского завистливого быта, когда единственным способом жить благополучно было «урвать», «вынести» или «донести».
Колесников описывает путинский режим как все более авторитарный, «но с элементами тоталитаризма», и предсказывает трудные годы впереди. «Я уверен, что он не вернется к нормальной жизни», – сказал он, имея в виду Путина. «Он не сумасшедший в медицинском смысле, но он сумасшедший в политическом смысле, как и любой диктатор».
Стартовал предвыборный год, и очевидно, что Россия может отыграть еще раз в царя-батюшку, Владимира Грозного, но богатырского, опирающегося на армию лояльных стукачей. Пример Турции показателен, а в нашей стране даже нет вменяемой оппозиции, имеющей хоть сколько-нибудь значимую поддержку.
