Еще до полномасштабного вторжения жителей ДНР и ЛНР начали эвакуировать в Россию, причем власти приграничных регионов оказались к этому совершенно не готовы.
Одна из традиций российской власти – давать обещания, которые будут нарушены ею же сразу, вскоре или где-то в отложенном времени. Так повелось с Советского союза, который все откладывал рай на земле – построение коммунизма, перешло к Ельцину, который «твердо и четко» обещал крепкий рубль буквально накануне дефолта 1998 года и обвала курса, но только при Путине балабольство стало официальной государственной политикой. Причем обманывать Кремль предпочитает не недругов, а как раз таки свою электоральную базу, или тех, кто возлагал на Россию-матушку большие надежды на светлую жизнь.
За два года войны на Украине в РФ оказались не менее 1,2 млн беженцев с территорий, где велись боевые действия. Незначительная часть – это те, кто не успел выехать на подконтрольную Киеву часть или в безопасную Европу, и вынуждены были ехать «в обход». Но большинство бежали от обстрелов, надеясь, что всё скоро закончится, или потеряли жилье. Эти люди верили в российскую помощь, в «освободительную» миссию ВС РФ и в путинские обещания «русского мира», а оказались с 10 тысячами рублей единоразовой подачки и совершенно забытыми властью. Как выживают беженцы с Украины в России, разобрал The Insider.
По месту прописки – в руинах Бахмута, Мариуполя, Волновахи
Число в 1,2 млн украинских беженцев взято из простой арифметики. В качестве единовременной материальной помощи для прибывших правительство РФ выделило 12,3 млрд рублей. Размер выплаты составил 10 тысяч рублей на человека. То есть получить ее могут чуть более 1,2 млн человек. Реальных беженцев, скорее всего, больше: после того, как Россия присоединила к себе четыре украинских области, учет стал невозможен: ведь теперь это формально российские граждане, а значит, внутренние мигранты, которым какая-либо помощь от государства не полагается.
Получая российское гражданство, вынужденные переселенцы по логике госструктур должны получать всю необходимую помощь по месту прописки, то есть где-то в руинах Мариуполя, Бахмута, Северодонецка или недавно взятой Авдеевки, от которой тоже мало что осталось.
Еще до войны власти России любезно предлагали жителям ДНР и ЛНР переселяться – правда, по президентскому указу №637, который определял государственное «содействие», в Красноярский, Приморский и Хабаровский края, Амурскую, Иркутскую, Калининградскую, Калужскую, Липецкую, Новосибирскую, Тамбовскую, Тверскую и Тюменскую области. Регионы были выбраны не случайно – россияне сами их покидают, с работой там не шибко весело.
Никто не хочет ехать в Сибирь и на Дальний Восток, да и в забитой российской провинции перспектив не видит. Люди стараются временно осесть поближе, пусть даже и в жутко стесненных условиях.
Неофициальные беженцы
Виктор, Надя и их сын Леша приехали в Санкт-Петербург из Мариуполя и живут в коммуналке около станции метро «Улица Дыбенко». Их комната настолько маленькая (9 квадратных метров), что в ней помещается всего два спальных места. Виктор уезжает ночевать в ночлежку для бездомных. Надя устроилась санитаркой в больницу и получает 50 тысяч рублей. Виктор – инвалид, его пенсия меньше 5 тысяч рублей, и поскольку в Питере у него нет постоянной регистрации, то льготником он не считается и ничего больше ему не положено. Даже за памперсами, которые ему необходимы из-за урологии, ему следует обращаться в Мариуполь.
Семье помогает юристка Аня, которая уже два года сопровождает переселенцев из охваченных войной украинских регионов. Официально беженцев из Украины в Санкт-Петербурге нет – с самого начала три пункта временного размещения организовали в Ленинградской области. Но долго там не проживешь. На памяти Ани только однажды беженцам предоставили бесплатное социальное жилье – женщине с двумя детьми (все с инвалидностью), и то это оказалась убитая квартира в бараке.
78-летняя Татьяна Дмитриевна живет в общежитии в 20 минутах езды на автобусе от комнаты Нади и Виктора. Она тоже выехала из Мариуполя, ее дом оказался разрушен. Новые дома, которые мариупольцам обещали власти, возвели под ипотеку, и давать там квартиры «прежним» жильцам никто не собирается. Да и не так их много – под снос пошло 407 домов, 321 из них уже снесены, а построено за 2022 год всего 33, за 2023 – 60. Зачем строить жилье, когда можно просто обогащаться на господрядах, как это делают приближенные Шойгу?
Из дружественной России на недружественный Запад
Украинцы, которые перебрались от войны в Европу, живут совсем иначе. Даже если отбросить сказки о райской жизни на пособие и радушном приеме со всех сторон, сама помощь строится на отношении, что люди, спасающиеся от войны – не беженцы, а требующие временной защиты «почти граждане». К ним прикрепляют социальных работников, обеспечивают медстраховкой, социальным жильем (даже в модульных городках там условия куда лучше, чем в бесплатной квартире от питерских властей), разрешают трудоустройство – при условии обучения языку.
Российская «помощь» такова, что лежачих, неходячих и раненых беженцев волонтеры стараются быстрее переправить в Германию, Финляндию или Норвегию, где им положена не только страховка, но и семейный врач и даже сиделка. При том, что большинство людей, убежавших от войны на восток, поддерживают РФ, а о Западе, благодаря российской пропаганде, имеют крайне негативное представление.
Не наши люди
Упомянутая Татьяна Дмитриевна жалуется, что 15 тысяч рублей, в полтора раза больше путинской выплаты, ушло только на оформление документов, а пенсию ей назначили в 13 тысяч – невозможно подтвердить стаж: в российском Пенсионном фонде, разумеется, никаких данных нет, а украинский закономерно не отвечает на запросы из сопредельной страны-агрессора.
50-летняя Евгения рассказала, что переселенцев не считают «своими» и дразнят: внуков в школе, ее на работе из-за украинского акцента:
«Я сиделкой устроилась в больницу, и дочь тоже. На работе говоришь по-русски, но тут раз по-украински что-то сорвалось. И пациенты такие: «У-у, хохляндия подъехала!» Так обидно стало, нет бы спасибо сказать, что хоть кто-то вам утки подкладывает».
«Русский мир», к которому так взывали эти люди, оказавшиеся вдруг не такими уж «нашими», отвернулся от них, подобно киноперсонажу, напевавшему – «но ставши нашим зятем, он станет нашим принцем, и будет на него мне наплевать и всё равно».
Можно было бы предположить, что из переселенцев президент мог сформировать себе гарантированный избирательный ресурс, пообещав и оказав им действительную поддержку, ведь зачастую именно эти люди провозглашали «Путин приди» еще до полномасштабного вторжения, но зачем? Результаты голосования настолько предсказуемы, что скучны, а даже если что-то в реальности пойдет не так, это подрисуют в ДЭГ.
В мире, где самым главным достоянием считается человеческий капитал, Россия по-прежнему не ценит ни свое население, ни новоприобретенное. Для Кремля что те, что эти – не наши люди.
