39-летнего жителя села Сосновка Виктора Петрова мобилизовали 29 сентября 2022 года. Цинковый гроб с его телом привезли в Сосновку 23 мая 2023 года.
В городском суде Усолья-Сибирского прошло предварительное заседание по иску жительницы посёлка Сосновка в Иркутской области Нины Ефременко к командиру войсковой части 95379, дислоцированной в Луганской области.
По данным Люди Байкала, 39-летнего жителя села Сосновка Виктора Петрова мобилизовали 29 сентября 2022 года. До этого он подрабатывал, помогая другим жителям выкапывать картофель. Виктор проходил обучение в Юрге Кемеровской области. В конце декабря его отправили в Ростов-на-Дону, а оттуда отвезли в город Краснодон самопровозглашённой ЛНР. Виктора прикрепили к войсковой части 95379 и назначили водителем.
«Мы созванивались почти каждый день. Он жаловался на военную полицию, особенно на то, как лютовал её начальник Александр Сергович, он тоже из Иркутской области. Сын говорил, что мобилизованные пьют, и он тоже, их ловят и жестоко избивают», — вспоминает Нина. Она поясняет, что Виктора и других военных не отправляли в зону боевых действий, поэтому было много свободного времени.
По её словам, в очередной раз Виктор позвонил и сказал, что заболел и его 11 апреля положили в гражданскую больницу. Нину насторожило то, что во время разговора он хрипел и задыхался. Она в это время отдыхала в Сочи и решила навестить сына.
«Я приехала в центральную больницу в Краснодоне, которая была больше похожа на конюшню: полная антисанитария, — рассказывает Нина. — Витя был в травматологическом отделении. Он мне признался, что его поймали пьяным, били электрошокером и ментовской палкой, подвешивали за руки к потолку. В итоге сломали три ребра».
Когда Нина вернулась домой, её позвали в администрацию и показали письмо от командира части, адресованное главе Сосновки. В нём говорится, что Виктор постоянно находится пьяным или с похмелья. «Помимо алкогольных напитков, пьёт одеколон, жидкости для дезинфекции рук, брагу, растворяет в воде таблетки сухого горючего. Кроме того, Петров оказывает негативное воздействие на сослуживцев, демонстрируя пренебрежение к требованиям командиров», — сказано в обращении.
Нина отмечает, что в больнице Виктор тоже якобы пил, и из-за этого его 19 апреля выписали, хотя рёбра не зажили. Его поселили в казарму военной полиции, где он находился до дня смерти.
«Восьмого мая Витя позвонил мне по видеосвязи, он был вместе с парнем Пашей, с которым познакомился в Юрге. Он попросил 15 тысяч рублей, чтобы купить экипировку. Я ему сказала, что через его сослуживца, который после отпуска возвращался на войну, передам сумку. Там конфеты, печенье, вафли, трусы, носки. Витя ответил: „Тут [в Украине] тепло, тюльпаны цветут. Положи ещё, мама, мне тоненький защитный костюм“», — говорит Нина.
На следующий день Нина готовилась отмечать 9 Мая, собрались родственники. Пока они накрывали стол, позвонил командир дивизии и сказал, что Виктор накануне примерно в 23:30 повесился в туалете. Военные нашли его утром.
«Я сначала оцепенела, потом стала кричать, — рассказывает Нина. — Как так?! Ещё вчера же было всё нормально. Позвонила Паше. Он сказал, что до десяти вечера они с Витей были вместе, поели на кухне, он пошёл спать, а Витя остался с Серговичем. Через минут тридцать-сорок Пашу разбудил другой солдат и сказал, что Витя повесился. Они побежали и увидели его лежащим на траве в конце палаточного лагеря. Им сказали, что мой сын воткнул в дерево нож, перекинул верёвку и повесился. Вокруг была куча военной полиции, всех прогоняли».
Цинковый гроб привезли в Сосновку 23 мая. Военный, который сопровождал груз 200, выдвинул третью версию: сын Нины повесился на турнике. По словам матери, гроб ей вскрыть не дали: в военкомате сказали, что для этого нужно разрешение прокуратуры. На следующий день Виктора похоронили.
«Я смогла только посмотреть в окошечко в гробу. Я узнала его. У него лицо было замазано толстым слоем пудры. Мне в этом году будет 60 лет, я за всю жизнь столько косметики не наносила. Я упала на колени и просила открыть гроб, чтобы хотя бы подержать своего сына за руку, за ногу. Я так хотела на него в последний раз посмотреть! Сейчас понимаю, что мне нужно было бы разгрызть этот гроб зубами», — рассказывает Нина.
Читайте также: То яма, то канава – условия и наказания для добровольцев в учебных военных лагерях России
В справке о смерти Виктора указана асфиксия (есть в редакции ЛБ). Нина не верит, что он мог совершить суицид. Она пытается добиться эксгумации, чтобы установить причину гибели сына.
«Ребята из его палатки говорили, что ему на шею наматывали трико, и таскали по полу, как скотину. Об этом мне Витя не рассказывал. Если бы я об этом узнала, то костьми бы легла, но забрала его оттуда. Пусть бы в тюрьму сел, но остался живой. А что сейчас? Напьюсь успокоительных — и вроде ничего не случилось, хожу, как дура. Но потом отпускает, и снова захлёстывает горе», — поясняет Нина.
Мать требует признать незаконным письмо главе поселка, в котором командование части утверждало, что ее сын, мобилизованный Виктор Петров, постоянно распивал алкогольные напитки, перед тем, как его нашли повешенным
РосИнформ сообщал о том, что мобилизованные стали массово дезертировать с фронта.
