Может ли государство эффективно существовать в придуманной реальности, опираясь в своих расчетах на те данные, которые хочет видеть, а не на те, которые существуют на самом деле? И кому в результате придется расплачиваться за все допущенные ошибки?
В условиях военных действий, которые продолжаются вот уже почти полтора года, ни для кого не является неожиданностью засекречивание потерь в живой силе и военной технике. Однако статистические данные в России стали искажать задолго до начала СВО, а неверная информация о собственном населении и отечественной экономике каждый день угрожает принятием неверных решений с серьезными последствиями.
Демография
Фиксация смертей обычных граждан в России происходит довольно аккуратно. Росстат использует документы ЗАГСов (свидетельства о смерти), в которых обязательно указано, как именно умер человек.
Эти данные используются не только для подсчета базовых демографических показателей, но и для оценки эффективности программ борьбы с различными причинами смертности, такими как болезни, ДТП, передозировка алкоголя и наркотиков и т.д. Однако в течение вот уже десяти лет в России существует практика искажения данных в свидетельствах о смерти.
Одной из основных причин такой практики стали «майские указы» Путина от 2012 года. Они предполагали значительное снижение смертности к 2018 году от туберкулеза, сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, а также смертности в ДТП и среди младенцев. Президент заявил — граждане сделали, но по своему: некоторые медицинские работники начали подменять причины смерти, чтобы данные соответствовали этим указам.
Пожилые люди, умиравшие ранее от инфарктов, инсультов и рака, после 2012 года стали уходить просто «от старости». Также граждане России резко перестали совершать суициды. Вместо этого они начали массово умирать от неких «неопределенных» внешних причин.
Некоторые болезни к тому же частично табуированы. К примеру ВИЧ, по распространению которого Россия каждый год занимает 4-5 место в мире. Несмотря на обширное тестирование внутри страны, существует несколько разных методов подсчета количества как носителей, так и вновь зараженных. Не последнюю роль в этом играет то, что существование целых групп людей и их сексуальных практик в России сейчас нельзя озвучивать.
К примеру – граждан практикующих однополую связь, или женатых мужчин, которые время от времени имеют половую связь с другими мужчинами. Также нельзя в официальных отчетах писать о распространенных гомосексуальных практиках среди заключенных. В результате, цифра носителей ВИЧ в России колеблется от официальных 851 тыс до возможных 1,5 млн человек.
По итогам 2020 года, после пика пандемии COVID-19, число умерших в России превысило показатель 2019 года на 18% (323,8 тысяч человек). Официальная статистика при этом показала только 57 тысяч умерших от коронавируса за весь 2020 год. Причин скрывать смертность от пандемии было достаточно, если вспомнить упорное желание властей использовать только отечественные вакцины, отказываясь от западных.
Один из самых очевидных случаев фальсификации — так называемая «собянинская полочка», период когда в августе 2020 года от коронавируса в Москве ежедневно умирали 650–700 заразившихся и ни человеком больше. Именно такую смертность «предсказал» мэр города Сергей Собянин. Для специалистов, знакомых со статистикой, такие «полочки» — верный признак того, что данные подделаны. «Так не может быть ни статистически, ни эпидемиологически, ни с точки зрения здравого смысла», — поясняет социолог Алексей Ракша.
«Если подобные фальсификации не выявляются, образ объекта все больше отдаляется от реальности, причем у власти есть иллюзия улучшения ситуации и полной управляемости всех процессов, ведь статистически эти процессы положительно реагируют на принимаемые решения», — говорит доцент НИУ ВШЭ Ольга Моляренко.
Экономика
26 апреля правительство закрыло статистику по добыче нефти, газа и конденсата, предварительно до 1 апреля 2024 года. В тот же день Росстат опубликовал доклад о промышленном производстве в первом квартале 2023 года, но не включил в него данные о нефтедобыче в России.
Также с весны 2022 года не публикуется таможенная статистика, в результате чего нет публичных данных о внешней торговле. «Против нас идет настоящая экономическая война, поэтому подыгрывать и карты свои раскрывать в ближайшей перспективе смысла мы не видим»,— сказал глава ФТС Руслан Давыдов.
Не если тайну во внешнеэкономической деятельности еще можно понять, то достоверная информация о том, что происходит в самой России, нужна и самим россиянам, и в первую очередь правительству для принятия адекватных решений.
В отчетах российского правительства говорится, что экономика РФ переживает западные санкции намного лучше, чем можно было ожидать, и точно лучше, чем рассчитывали США и ЕС. В то же время благодаря спутнику Европейского космического агентства Sentinel-5P, который мониторит выбросы вредных веществ в атмосферу, удалось увидеть стремительное уменьшение вредных веществ в атмосфере над территорией России начиная со второй половины 2022 года. И хотя для экологии это несомненный плюс, данные показатели говорят в первую очередь о простое в работе промышленных предприятий.
Что происходит с затратами государственного бюджета — также непонятно, так как в 2023 году объем засекреченной части бюджета составил более 2 трлн руб, превысив даже статьи расходов на социальные выплаты.
Далеко не все искривления в официальных данных начались вместе с началом СВО. К примеру, показатель инфляции, который играет критически важную роль для бюджетных расчетов, таких как, например, обязательства бюджета по выплате пенсий.
Для расчета инфляции и индекса потребительских цен (ИПЦ) в экономике России, Росстат определяет наиболее часто покупаемые товары и услуги россиян. Это такие продукты, как мука, карамель, тушенка, макароны, а также услуги, например, визит к врачу, аренда квартиры, бензин или услуги ЖКХ. Затем ведомство измеряет цены на эти товары и услуги во всех регионах страны. Цена каждого товара умножается на его предполагаемое потребление (долю расходов домохозяйства), и полученные значения суммируются для определения изменения ИПЦ от месяца к месяцу или от года к году.
Однако официальный расчетный показатель инфляции всегда оказывается ниже той инфляции, которую ощущают граждане России. Это объясняется «личной инфляцией», которую каждый человек ощущает в своей потребительской корзине, и она может быть различной для каждого. Некоторые аналитики также указывают на то, что выбранные для расчета товары и услуги могут не соответствовать реальным расходам граждан, особенно в сельской местности.
Также Росстат учитывает цены и расходы только в крупных населенных пунктах, что приводит к занижению инфляции, так как игнорируются данные из сельских районов. Некоторые эксперты предлагают использовать кассовые данные торговых сетей или проводить более масштабные опросы, чтобы получить более точные показатели.
К примеру, исследовательский центр «Ромир» предоставляет альтернативные данные об инфляции на основе опросов граждан. Согласно их данным, инфляция за год с ноября 2021 по ноябрь 2022 года составила 41%, что существенно выше официальных данных, предоставленных Росстатом (15%). И это при том, что даже официальные показатели инфляции называют галопирующими уже несколько лет подряд.
Еще более показательно выглядят официальные подсчеты уровня бедности в стране. В марте 2023 года Росстат зарегистрировал минимальный за всю историю наблюдений уровень бедности, несмотря на снижение реальных располагаемых доходов и заработных плат (с учетом инфляции).
Для «борьбы с бедностью» в условиях экономического кризиса правительство постоянно применяет новые методы определения категории бедных и небедных. Например, в 2020 году Путин поручил сократить уровень бедности в два раза к 2030 году. Чтобы достичь этой цели, были внесены поправки в закон о прожиточном минимуме, открепив его от цен на продукты (главного источника инфляции для бедных). Это снизило уровень бедности, но не достаточно чтобы выйти на желаемые показатели.
В дополнение, введенный «переходный период» до 2025 года позволяет регионам устанавливать прожиточный минимум с помощью коэффициентов, которые они могут регулировать самостоятельно.
Всего этого, однако, оказалось недостаточно чтобы показать нужные числа, поэтому в конце 2021 года правительство представило еще один показатель — «границу бедности». Она вычисляется как стоимость минимальной потребительской корзины в IV квартале 2020 года, умноженной на накопленную инфляцию. Для регионов этот показатель определяется только раз в год.
Сравнивая «границу бедности» и прожиточный минимум, определенный через продуктовую корзину и продуктовую инфляцию, можно увидеть, что «граница бедности» всегда ниже прожиточного минимума. Если бы в 2022 году число бедных определялось по прежним методам, их количество составило бы не 14,3 млн (что является исторически низким показателем), а не менее 20 млн человек. Это соответствовало бы уровню 2015 года, когда Россия столкнулась с первоначальными исключительными санкциями.
Прожиточный минимум сам по себе также не универсальный показатель, так как показывает условную границу дохода, необходимую для простого фактического выживания. В то же время еще год назад 39% граждан России заявляли, что им не хватает даже на базовые потребности – еду и одежду. Это 54 млн человек. В текущем году с ростом инфляции ситуация только ухудшилась. Возможно, именно крайняя нищета вот уже второй год толкает многих мужчин на подписание контракта с армией с последующим участием в боевых действиях на Украине.
Все это подталкивает к сложным вопросам с неутешительными ответами. Насколько адекватными могут быть решения, которые принимаются на основе неполной или заведомо ложной статистики? Можно ли долго жить в альтернативной реальности? Есть ли у Кремля альтернативная (никому неизвестная) статистическая служба, которая подает очищенную от искажений информацию? И, главное, как в этих условиях что-то планировать и на что рассчитывать рядовым гражданам?
Егор Счастливцев, РосИнформ
