Бежать сейчас так же сложно, как и раньше: если человек находится на фронте, нужно попасть в госпиталь или добиться отпуска, а затем законно или незаконно пересечь границу.
Долгоиграющая война, в которой количество убитых и раненых с российской стороны уже приближается к полумиллиону (к концу 2023 года только по открытым источникам было более 40 тысяч подтвержденных погибших), разумеется не прибавляет никакого энтузиазма продолжать ее – ни среди гражданских, ни среди военных. Конечно, цифры озвученные Путиным или Медведевым о нескольких сотнях тысяч контрактников, набранных за минувший год, впечатляют, если им верить. Но стоит понимать, что значительная часть этих добровольцев – это заключенные или близкие к срокам люмпены, а также измученные беспросветным бытом жители провинций, которые надеются за счет баснословных выплат разом поправить свою неказистую жизнь.
На деле войну с ее неприглядными фактами уже тщательно ограждают от общества. На двухлетнюю годовщину вторжения на Украину было всего одно упоминание на федеральном телекане, и то вскользь. Впереди выборы, и Кремль сосредоточился на борьбе за традиционные ценности внутри страны. Но что делать людям, которые вольно или невольно оказались на фронте, а не в боях против мнимого ЛГБТ-экстремизма. Они видят войну прямо перед собой, они идут в мясные штурмы без надежды вернуться. От них все это никак не оградить телевизором, и многие не выдерживают, и пытаются найти лазейки, чтобы вернуться в мирную реальность. О том, как военнослужащие дезертируют из воюющей «второй армии» написала «Новая газета. Европа».
Вне закона, знай – правды не найти
В январе 2023 года бежавших из российской армии было всего 28 человек, а в январе 2024-го их было уже 284 человека. Проект «Идите лесом», который помогает тем, кто решил не участвовать в войне, сообщил, что всего за минувший год к ним обратились более двух тысяч человек. При этом потенциальные дезертиры теперь гораздо чаще доводят дело до конца: если год назад только 4,2% из обратившихся в проект решались на побег, то теперь этот показатель вырос на порядок и достигает 36%. Само понятие дезертир сменило знак: теперь это вовсе не предатель (разве что в пропагандистских материалах), а человек, выбравший жизнь.
При этом государство делает всё, чтобы удержать солдат, как вновь прибывших, так и тех, кто чудом уцелел за время с начала спецоперации. Осенью 2022 года, когда в России началась мобилизация, были приняты законы, ужесточающие наказание за дезертирство: теперь по этой статье можно получить до десяти лет тюрьмы. Кроме того, кадровым военным запретили увольняться со службы по собственному желанию, поэтому легального способа покинуть армию живым и здоровым попросту не осталось.
Закономерно в разы выросло количество дел по дезертирству, самовольному оставлению части и неисполнению приказа. Эти жернова стали перемалывать не только идейных беглецов, но и тех, кто частичную мобилизацию поначалу воспринял как этакую «Зарницу» для взрослых, с которой можно свинтить, когда устал. Наказания оказались действительно суровыми в сравнении с «тяжестью» проступков, не в пример условным срокам бывшим уголовникам, которые отвоевав и получив помилование, приехали в родные поселки и снова принялись за криминал.
У Кремля просто нет вариантов: войну необходимо продолжать так или иначе, потому что любое продвижение ВСУ будет конкретно понижать рейтинги Путина, так как даже не апологеты СВО склонны вторить «если уж влезли – надо идти до конца». Никакие протесты жен мобилизованных не вернут им мужей с фронта, оттуда при таком раскладе приходится только сбежать.
Дыра в несветлое будущее
Учитывая вышеназванные репрессивные законы, оставаться в России мужчине, который покинул воинскую часть, нельзя – рано или поздно он попадется, если, конечно, не собирается жить собирательством где-то в глубокой тайге. И здесь у дезертиров выбор невелик: почти везде для въезда потребуются документы, и лишь Казахстан пока принимает россиян без загранпаспортов. Впрочем, такая прозрачность границы не внушает чувства безопасности.
«В Казахстане люди относятся к дезертирам с пониманием, но мы же ведь все знаем, что правительство вынуждено ориентироваться на Россию. Сейчас Казахстан не выдает дезертиров, но в любой момент это может измениться, – прокомментировал контрактник Вадим, который пытался уволиться из армии еще до начала войны, а когда перспектива попасть в зону боевых действий стала слишком близкой, покинул страну. – В декабре 2022 года меня объявили в розыск и завели уголовное дело по дезертирской статье 338 УК РФ».
Другой беглец, Кирилл из Якутии, вообще имел смутное представление о спецоперации, ее целях и за что россиянам нужно воевать на Украине. В сентябре 2022 года ему выдали повестку в отделе кадров на работе, а на следующий день после явки в военкомат уже отправили в Улан-Удэ.
Бежать Кириллу помогла чистая удача. Вышло так, что часть, в которую он попал, прилетев в Бурятию, была ему знакома. Именно здесь он проходил срочную службу и знал, что в заборе есть дыра – которая сохранилась и через десять лет, что прекрасно характеризует истинное состояние «второй армии» мира. Когда мужчина выбрался из части, мать «прикрыла» его, сообщив командиру, что сын ушел в запой, и когда она приведет его в чувство, то немедленно отправит в часть. Выиграв время, Кирилл самолетом добрался до Новосибирска, а оттуда до Казахстана. Через три дня после отлета его объявили в розыск, а после завели против него уголовное дело по статье о самовольном оставлении воинской части (ст. 337 УК РФ).
Притворные смерти и ранения
Эти случаи о тех, кто до фронта еще даже не доехал, у них было больше возможностей и времени оглядеться и найти ту самую заветную дыру в заборе.
Иван успел побывать, что называется, в гуще событий. Осознав, что происходит, он пытался отказаться от участия в боевых действиях и смог выбраться с фронта легально. Однако решение вопроса с увольнением застопорилось. Осенью 2022 года началась мобилизация, и для Ивана отчетливо обозначилась перспектива новой отправки. Вообще это стандартная практика, что военных, уже побывавших в пекле, стараются в него же и вернуть, безразлично к их пожеланиям, состоянию здоровья и даже инвалидности вследствие полученных ранений.
Покинуть часть военнослужащему помогло офицерское звание, которое давало относительную свободу передвижения. Он купил билеты до Казахстана, где и находится сейчас, помогая в рамках проекта «Прощай, оружие» обустроиться на новом месте другим беглецам.
«Конечно, бегство с фронта – это очень опасно. Люди полностью осознают, что им грозит уголовная ответственность, но всё равно идут на этот шаг. Бывает даже, чтобы бежать, притворяются «двухсотыми» или «трехсотыми» (убитыми и ранеными). Есть случаи, когда стреляют себе в ногу, чтобы попасть в госпиталь и оттуда бежать», – рассказал Иван, который общается с бывшими сослуживцами.
Настроения, по словам военнослужащего, разные: очевидно, люди устают, находятся в невыносимых условиях, и желание уйти растет: сначала ищут легальные способы, а когда не находят – убегают:
«К тому же работает сарафанное радио, и, я думаю, на фронте уже нет человека, который не слышал про «Идите лесом».
Остается только надеяться, что это «радио» будет не последним, что солдат услышит перед отправкой в очередной мясной штурм, где «двухсотым» можно оказаться уже совсем не притворно.
