Медкомиссия, военная подготовка, обеспечение и человеческие условия — всё то, чего ждали, но так и не дождались призывники в России.
Практически сразу же после начала проведения частичной мобилизации в России стали поступать сообщения о смертях среди мобилизованных. Отсутствие медкомиссии, плохие условия содержания, недостаток экипировки и снаряжения, отсутствие подготовки бойцов, конфликты среди новоиспеченных солдат и массовый алкоголизм — все это, умноженное с одной стороны на привычное русское «авось» и, с другой стороны, подготовленность и мотивированность украинской армии, привело к людским потерям с первых же недель призыва.
Журналисты подсчитали, что только с 21 сентября по 1 ноября на фронте погибли более 100 мобилизованных, 89 имен доподлинно известны.
Сообщения о смертях начали поступать в первую же неделю после призыва. 27 сентября стало известно о смерти Бориса Шаваева, жителя поселка Звездный Кабардино-Балкарии. Он умер на сборах в Ингушетии — оторвался тромб. На следующий же день при невыясненных обстоятельствах погибли мобилизованные в городе Борзя Забайкальского края и под Тюменью.
Вместе с тем, никаких шансов пройти повторную медкомиссию у тех, кого наспех признали «годными» — нет. Россиянам, которые обращаются в суд с исками о нарушениях в ходе проведения мобилизации, массово отказывают в удовлетворении их требований. В одном Петербурге с 30 сентября по 16 ноября было зарегистрировано 100 административных дел по вопросам мобилизации и лишь одно их них закончилось успешно для истца. Ни один иск, касающийся проблем со здоровьем, не был удовлетворен.
Каждый пятый мобилизованный, о чьей смерти было известно к концу октября, погиб не на фронте, а во время подготовки к боям. Драки, алкоголь, наркотики, самоубийства, проблемы со здоровьем и несчастные случаи унесли 23 жизни (и это лишь подтвержденные данные).
Самым массовым случаем гибели мобилизованных, не доехавших до фронта, стала стрельба в воинской части в Белгородской области: по разным данным, там погибли от 11 до 32 человек. 15 октября на полигоне воинской части в Валуйском районе двое мобилизованных открыли огонь по другим резервистам, убили по меньшей мере 11 человек и ранили 15. Оба стрелявших были уничтожены ответным огнем.
На фронте гибнуть мобилизованные начали уже в начале октября. Дмитрий Сидоров и Андрей Пичуев из Бурятии были призваны 22 сентября, а погибли 4 октября – меньше, чем через две недели. То есть у мужчин не было даже двухнедельных сборов перед отправкой в окопы.
Больше всего потерь в первые полтора месяца после начала частичной мобилизации понес Урал. Стало известно о 24 погибших из Свердловской области, 13 ― из Челябинской области и двоих из Курганской. В некоторых случаях от мобилизации до гибели прошло всего 9-10 дней.
Антон Борисов из поселка Роза в Челябинской области сказал родственникам, что пришла повестка и 29 сентября его отправили на фронт вместе с другими мобилизованными. Через четыре дня он уже оказался на боевой позиции, на передовой: «Мы в первый день приехали, еще ни разу не стреляли, а нас как мясо — в штурмовую группу и послали с двумя гранатометами. Я на них читал инструкцию, как ими пользоваться. На третий день мы отступили, переночевали, пошли вперед и заняли свои окопы», — рассказывал об обстоятельствах гибели товарищей раненый мобилизованный из Челябинска.
Средний возраст погибших составил 34 года. Самому старшему скончавшемуся, чей возраст известен, было 48 лет. Михаил Кулиниченко из Хакасии умер «из-за болезни» при невыясненных обстоятельствах. Самому младшему погибшему мобилизованному ― Игорю Урванцеву из Челябинской области ― был всего 21 год. У него остались вдова с четырехмесячным ребенком.
По состоянию на 25 ноября количество погибших выросло более чем втрое – Би-би-си удалось подтвердить информацию о смерти 326 мобилизованных россиян. По состоянию на 9 декабря таких было уже 430, из них 36 умерли на территории России (основные причины — проблемы с сердцем, несчастные случаи и злоупотребление алкоголем).
Реальное количество погибших мобилизованных существенно выше, ведь это всего лишь неофициальная сводка. Из-за того, что источником большинства сообщений являются родственники погибших, в подобных подсчетах учитываются только смерти, подтвержденные Минобороны России. Как правило, близкие публикуют информацию о погибших после получения извещения о смерти или перед проведением похорон. В то же время, сотни и тысячи родственников могут просто ничего не знать о судьбе военнослужащего или же просто не говорить об этом публично.
В октябре в Кабардино-Балкарии правозащитники уже потребовали остановить мобилизацию в регионе, поскольку она может «привести к серьезным и невосполнимым потерям национального генофонда».
Письмо к местным властям подписали председатель кабардино-балкарского регионального правозащитного центра Валерий Хатажуков, председатель отделения Ассоциации жертв политических репрессий Маркс Шахмурзов, председатель координационного Совета адыгских общественных объединений Аслан Бешто, общественный деятель Алик Шашев, правозащитница Ольга Бегретова-Эфендиева.
С первых дней мобилизации начали появляться свидетельства мобилизованных и их родственников о том, что новоиспеченные солдаты не обеспечены необходимым снаряжением — формой, оружием и т.д. Мобилизованные из Мурманской области пожаловались губернатору на то, что им выдали форму на 10 размеров больше, чем необходимо. Мобилизованные из Тверской области показали выданные им бронежилеты «размером на миниатюрную девушку» и пластиковые каски вместо шлемов. Подобные сообщения с октября поступают от тех, кто уже находится на фронте: мобилизованные из Северной Осетии пожаловались, что оказались в Запорожской области без достаточного количества автоматов, раций, дронов и экипировки.
По словам аналитиков и военных экспертов, наибольший дефицит — в средствах бронезащиты. Осенью мобилизованным выдавали бронежилеты МВД и Госгрвардии, гражданские бронежилеты и каски.
Родственники мобилизованного из Москвы потратили на его снаряжение 100 тысяч рублей: в первые три дня на пункте сбора ему не выдали ничего, а потом только форму и берцы. В начале октября сайт правительства «Объясняем.рф» сообщил, что мобилизованным гражданам не будут компенсировать затраты на снаряжение.
В некоторых регионах затраты на снабжение мобилизованных легли на региональные бюджеты. В других регионах на обеспечение мобилизованных заставляли скидываться бюджетников. Так, жительница Белгородской области пожаловалась губернатору на то, что у всех бюджетников в школах и детских садах под угрозой увольнения принудительно собирают однодневный заработок на помощь военным. С учителей собирали деньги на аптечки военнослужащим и в Пермском крае.
С первых же дней поступали жалобы по поводу проблем с размещением призывников. Мобилизованные москвичи несколько дней спали на земле под открытым небом в Белгородской области — им не выдали даже палаток и спальных мешков. Родственники мобилизованных из Забайкальского края рассказали, что мужчины в учебном центре моются водой из бутылок. Мобилизованные жители Владимирской области пожаловались, что вынуждены спать на полу в учебном центре Нижегородской области.
«Мобилизованные, принимавшие участие в боевых действиях, имели в лучшем случае несколько дней переподготовки или подготовки с нуля. <…> Если раньше подготовка добровольцев шла не менее месяца, то с мобилизованными мы такого не видим», — говорят аналитики CIT (Conflict Intelligence Team).
4 октября появилось видео с Михаилом Куликовым из Оренбургской области, который утверждает, что получил повестку 21 сентября, а 25 сентября уже был в Украине. По его словам, перед медкомиссией он начал искать, как можно сдаться в плен, чтобы остаться в живых.
Еще один пленный мобилизованный — Егор Чеботарев из Липецкой области — в интервью рассказал, что его призвали 22 сентября и вскоре после призыва его часть перебросили в луганский город Сватово. По его словам, воевать в Украине он не хотел, его заставили ехать на войну «под страхом тюрьмы». Спустя 26 дней после мобилизации он вернулся из плена в Россию.
Эти и подобные случаи появляются в прессе все чаще, и говорят о том, что существует также определенное число мобилизованных, которые уже находятся в украинском плену, либо же стремятся туда попасть. Если учесть, что на данный момент нет подтвержденных фактов пыток или просто плохого обращения с пленными россиянами, такой вариант сохранить жизнь и здоровье может рассматриваться многими как весьма привлекательный.
Все, от экспертов до обывателей, сходятся сейчас на том, что до тех пор, пока не будет приказа о завершении частичной мобилизации, призыв продолжится в той или иной форме. Более того, растут ожидания того, что в начале 2023 года россиянам следует ожидать второй масштабной волны набора в воюющую армию.
И на данный момент нет оснований верить в то, что вторая, и любая по счету после нее волна мобилизации будет проходить в лучших условиях чем кампания осени 2022 года.
Егор Счастливцев, РосИнформ
