Рубль «вырос» – и цены выросли: почему удешевление доллара и евро в России не означает укрепления экономики

19
Фото: Петр Ковалев / ТАСС

На Московской бирже курс евро опустился ниже 59 рублей, это произошло впервые с июня 2015 года.

Официальный курс доллара с началом «военной спецоперации»* на Украине буквально скачкообразно поднялся до 130 рублей, что вызвало ажиотаж и километровые очереди к банкоматам, выдающим валюту. В обменных пунктах и на черном рынке за доллар просили до 200 рублей. Еще 24 февраля Центральный банк России начал валютные интервенции, чтобы стабилизировать рынок, а с 9 марта ввел ограничения на валютные операции.

*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее).
Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.

Однако уже с начала апреля курс доллара начал возвращаться к довоенным значениям. И к теперешнему моменту евро и доллар упали до рекордных значений, которые не наблюдались со времен присоединения Крыма. В Минэкономразвития РФ заявили, что укрепление российской валюты достигло пика. Разумеется, это сразу подхватили пропагандистские каналы под лозунгом «победы над санкциями». Посмотрим, что происходит на самом деле.

Валюта – это товар

Покупка долларов – это такая же рыночная операция, как и покупка, к примеру, пяти килограммов сахара. Если спрос на сахар превышает предложение, начинается ажиотаж и паника, очереди и даже драки в маркетах, достать его становится проблематично, а цена растет. То же происходило и с валютой – напуганные войной и санкциями россияне кинулись массово скупать и снимать ее со счетов, и лишь ограничение Центробанком валютного оборота помогло избежать неконтролируемого падения курса рубля.

Но далее включились те самые санкции. С каждым новым пакетом из России уходили компании, магазины и предприятия, которым нужно было конвертировать рубли в доллары и евро, чтобы на них закупать товары, например, те же гаджеты за рубежом.

В то же время основного поставщика долларов и евро на внутренний рынок – нефтегазовый сектор – санкции затронули гораздо меньше. Несмотря на прекращение экспорта в Финляндию, Прибалтику, прекращение поставок в Канаду, многие страны Европы не готовы к мгновенному отказы от российских энергоносителей. Например, Венгрия упорно блокирует шестой пакет санкций, включающий нефтяное эмбарго, либо же шантажирует ЕС баснословными отступными. Германия лишь к 2024 году планирует переход на катарский газ как альтернативу российскому.

Даже несмотря на падение объемов, «Газпром» ежедневно получает $200 миллионов. Но любому экспортеру по закону необходимо продавать часть валютной выручки – сначала это было 80%, затем Министерство финансов России снизило это требование до 50%. Чем больше на рынок поступает долларов, тем дешевле они стоят, как и любой товар, когда предложение догоняет и обгоняет спрос. Импортерам доллары не нужны, так как на них нельзя ничего купить (во всяком случае, легально), да и нет никакой уверенности, что товар, завезенный за валюту в страну, найдет потребителя на фоне общего роста цен и неуверенности в будущем.

Поэтому и случилась такая диковина, как «укрепление курса рубля».

Почему тогда цены не пошли вниз?

Потому что у цен нет никаких «поводов» снижаться. Импортные товары, готовые или сырье для местного производства, перестали или практически перестали поступать в Россию – всё, что технологичнее утюга. А спрос на них остается, ведь людям надо звонить по смартфонам, носить качественную одежду, работать за ноутбуками. Соответственно, цена не только не будет уменьшаться, а наоборот – расти, ведь складские запасы тают, а долгосрочные контракты заканчиваются.

Зарплата растет в долларах, но падает в покупательной способности. Лишь искривленное годами показательной стабильности сознание обывателей увязывает падение доллара к рублю с улучшением благосостояния. Сейчас не тот случай.

Что дальше будет с экономикой

Даже если предположить, что полного нефтегазового эмбарго не случится, эксперты Центробанка и глава Счетной палаты Алексей Кудрин прогнозируют падение российской экономики от 8,8 до 12,4% до конца 2022 года. Международные агентства куда более радикальны в оценках: по прогнозам JPMorgan Chase, экономика России сократится на 35 % во втором квартале и на 7 % в 2022 году. При этом ожидается, что экономический спад производства будет сопоставим с кризисом 1998 года. CNBC полагает, что нападение России на Украину и последовавшие за ней санкции отбросят экономику России как минимум на 30 лет назад, к старым советским временам. Агентство Fitch Ratings прогнозирует, что к концу 2022 года объем российской экономики упадёт на 8 %. S&P прогнозирует сокращение российской экономики за год на 22 %.

Если исходить из оптимистических 8,8%, всё равно это катастрофические цифры, которые грозят социальными потрясениями. Падение производства – это безработица. Хотя в России давно научились из явной безработицы делать скрытую, маскируя это простоями и отпусками на часть ставки. По данным вице-спикера Совета Федерации Галины Кареловой от 23 марта, организации с общей численностью 8,4 миллиона человек заявили об изменении режима занятости работников; из них 96 тысяч человек находятся «в простое». По данным мэра Москвы Сергея Собянина, в Москве под риском потерять работу находится порядка 200 тысяч человек.

Если же допустить, что шестой пакет санкций обрушится в полновесном варианте, с полным отключением трубопроводов, по которым в РФ возвращаются нефтедоллары, это означает коллапс экономики. Ни одна страна в мире, даже такие гиганты как США и Китай, чей ВВП превышает российский в десятки раз, не потянули бы экономическую изоляцию и работу только на внутренний рынок. Для технологических и высокоресурсных производств, например, авиационных двигателей или того же нефтебурового оборудования это означает верную смерть, потому что внутри даже полуторамиллиардного Китая попросту быстро «закончатся» потребители такого дорогого товара.

Идея импортозамещения мертворождена

Возьмем пресловутый «Москвич», который московские власти собрались производить после ухода Renault. Если вернуться к советскому канону и отказаться от такой роскоши, как подушки безопасности, системы ABS, бортовые компьютеры, то есть того, без чего автомобиль ездить в принципе может, всё равно возникнет вопрос – как производить двигатели, подвеску, то есть те части, которые поставлялись полностью или в деталях из-за границы.

Можно вернуться к технологиям полувековой давности, и каким-то образом вынудить население покупать неказистый автопром, ездить-то на чем-то надо. Но отсутствие выбора при единственно убогом варианте – это точно не развитие. И разбогатеют при этом лишь некоторые государственные компании, которые для проталкивания производства будут нещадно доить федеральный бюджет.

Укрепление национальной валюты окажется временным — в течение 2022 года рубль ожидает новая девальвация. Прогнозировать обменный курс исключительно сложно, особенно в условиях беспрецедентной неопределенности, связанной с войной. Как только Европа окончательно соскочит с «нефтегазовой иглы», поступления долларов и евро иссякнут, и их курс снова взлетит к небесам. Ослабленная санкциями российская экономика этого не выдержит.

Предыдущая статьяГосдума приняла законопроект о закрытии СМИ по решению генпрокурора без суда
Следующая статьяТанкеры с российской нефтью застряли в море с рекордным объемом неразгруженной нефти