Жителя поселка Межозерный Верхнеуральского района хоронили в закрытом гробу.
47-летний начальник участка на Узельгинском ГОКе Андрей Хамзин умер от коронавирусной пневмонии в горбольнице № 2 Магнитогорска месяц назад. Его мать заявила, что сына начали лечить должным образом только в реанимации, сообщает 17 августа Znak.com.
До этого состояние Хамзина не оценили должным образом и поставили ему диагноз бактериальную пневмонию вместо вирусной. Мать умершего хочет выяснить правду и готовит обращение в минздрав и губернатору Алексею Текслеру.
«Мы живем в шахтерском городском поселении Межозерный. В результате „оптимизации“ из медицины вместо полноценной больницы с разными врачами здесь осталась только поликлиника с терапевтами-пенсионерами. Узких специалистов нет вообще, оборудования никакого. Сын работал начальником участка на ГОКе, был примером для всех, строил планы, недавно стал дедом», — рассказала Наталья Хамзина.
По ее словам, сын всегда очень внимательно относился к своему здоровью. Он ходил в маске и перчатках, на предприятии регулярно у них брали мазки на коронавирус, у него тесты были отрицательные. Однако после того, как на ГОКе выявили вспышку „коронавируса“, у мужчины и его жены поднялась температура.
«Скорую у нас вызвать невозможно, поэтому в поликлинике им сказали приходить своими ногами и вставать на прием в очередь. Терапевт осмотрела, не увидела ничего страшного и отправила их домой. Неделю они лечились дома. Жене стало лучше, а моему сыну нет — температура не спадала. Он снова пошел своими ногами на прием, его отправили в Верхнеуральск за 50 километров на рентген, который ничего не показал. На скорой поехал на КТ за 100 километров в Магнитогорск с направлением врача. Там огромная очередь: приехали они в 15:00, вышли с КТ в 23:00. Диагноз: Д-бактериальная двусторонняя пневмония» — рассказала мать умершего.
По словам матери, сына отправили лечиться по месту жительства. Но поскольку в Межозерном не было ни условий, ни врачей, родные добились его перевода в терапию больницы № 2 Магнитогорска.
«Мы очень надеялись, что врачи отнесутся со всей ответственностью, ведь везде им пишут хвалебные оды о том, как спасают 100-летних и со 100% поражением легких. А оказалось равнодушное отношение. Толком не лечили: парацетамол температуру не сбивал, жена передала ему „Фервекс“, он сам его пил. Жена говорила с лечащим врачом, просила обратить внимание, я умоляла дежурную на посту: помогите, температура не спадает, сам он никогда о чем просить не будет», — рассказала Наталья Хамзина.
Супруге отвечали, что пациент относительно стабилен, держится на ногах, а врачи не могут заниматься каждым.
«Сыну становилось все хуже. Шесть дней он пролежал в терапевтическом отделении, причем последние несколько дней с мужчиной, у которого была вирусная, а не бактериальная пневмония. Потом сын позвонил жене, сказал, что ему совсем плохо. Жена стала звонить на горячую линию минздрава. Пришли завотделением и реаниматолог, и только тогда положили его в реанимацию. Там же взяли кровь на коронавирус — анализ пришел положительный. Два раза переливали плазму, в том числе сдавала ее переболевшая коронавирусом директор нашей школы, ввели в искусственную кому, потом ИВЛ, собирали консилиум с Челябинском, лечили сильными препаратами. Но через неделю в реанимации сын умер — это было 14 июля», — подытожила мать.
По ее мнению, сына начали лечить слишком поздно, поскольку не было лабораторно подтвержденного диагноза. Диагноз коронавирус, пневмония, ОРВИ ему поставили только посмертно.
«Прошел месяц, я немного пришла в себя. Хочу узнать правду, потому что очень неспокойно, думаю, что мы могли, но не сделали все для его спасения», — подчеркнула Наталья Хамзина.
7 августа РосИнформ писал о том, что, по данным Росстата, в июне умерли почти 12 тысяч россиян с коронавирусом.
31 июля РосИнформ сообщил о том, что «коронавирусная» больница в Омске закупает 1500 мешков для трупов.
