Издевательства силовиков над людьми в России – не исключение из правила, а традиция правосудия. Можно ли решить проблему пыток новым законом — правозащитники сомневаются.
Президент Путин рекомендовал Госдуме и Совету Федерации рассмотреть до 1 июля законопроект, который должен уточнить понятие пыток, а также определить ответственность за совершение представителями власти уголовно наказуемого деяния с применением пытки. Предполагается, что пытки будут караться лишением свободы на срок до 12 лет, это преступление будет считаться особо тяжким.
Согласно тексту поручения, опубликованного на сайте Кремля, палатам Федерального Собрания РФ президент рекомендовал рассмотреть проект закона, уточняющего понятие «пытка» в соответствии с Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (резолюция Генассамблеи ООН 39/46 от 10 декабря 1984 г.) и устанавливающего усиление ответственности за совершение представителями власти уголовно наказуемого деяния с применением пытки.
Однако не является ли очередной закон очередным зубозаговариванием? Ведь в российском Уголовном кодексе пытки сейчас упоминаются. Например, в статьях 117 («Истязание») и 302 («Принуждение к даче показаний»). Определение пытки дается в примечании к 117-й статье.
Появление отдельной статьи о пытках значило бы, что государство наконец признало проблему реальной и значимой. Что власть готова называть вещи своими именами в соответствии с международным правом, а не подменяет пытку размытым «превышением должностных полномочий». Но законопроект только вносит правки в действующие статьи. Поэтому вряд ли он ведет к решению проблемы как таковой.
Круговая порука и преследование правозащитников
Уже много лет правозащитники говорят о тысячах жертв пыточной системы и вопиющих нарушениях прав человека. Но ответственность за унижения, увечья или смерть задержанных или заключенных никто не несет. Система многие годы покрывает насильников и сделала пытки нормой в российской тюрьме.
Каждый раз после очередного скандала система перегруппировывается, иногда наказываются мелкие стрелочники, а пыточные традиции продолжают процветать.
Такая же схема задействована и к последнему громкому скандалу. В октябре правозащитный проект Владимира Осечкина Gulagu.net обнародовал видеозаписи с пытками в саратовской колонии, полученные от программиста и бывшего заключенного Сергея Савельева. Всего в руках правозащитников оказалось более 40 гигабайт документов, фото- и видеоматериалов подобного содержания. После выхода по УДО последнему удалось вынести из изолятора архив с пытками заключенных. Он уехал во Францию и попросил политическое убежище.
После публикации в несколько этапов видеозаписей стали понятны масштабы проблемы пыток. Они по сути — инструмент не только изощренных унижений, но и «перевоспитания» тысяч людей. Правозащитники показали, как заключенных массово насиловали и снимали это на видео.
После появления скандальных роликов уже в октябре более 400 заключенных подтвердили насилие в колонии Саратова.
Как отреагировала система? ФСИН уволила начальника ОТБ-1 Гаценко, его зама, главу оперотдела. Глава саратовского УФСИН Алексей Федотов после случившегося подал в отставку. В то же время ключевые фигуры «пыточного конвейера ФСИН», по словам правозащитников, остались в системе.
15 октября в Думе депутаты пробовали инициировать расследование о пытках в колониях, но единороссы заблокировали предложение КПРФ. Самого Савельева объявили в международный розыск и заочно арестовали. А следом за ним и основатель Gulagu.net Осечкин также был объявлен в розыск.
Хакеры атакуют ФСИН, СМИ призывают людей не молчать
Градус всеобщего недовольства в обществе тоже растет. На прошлой неделе хакеры обрушили сайт ФСИН. Взломщики обещали продолжать распространение информации о фактах пыток в Сети с целью сообщения всем соотечественникам о пыточном конвейере ФСИН. Во взломанном сообщении хакеры из команды Universal объявили вендетту ФСИН из-за сообщений о пытках в российских исправительных учреждениях.
«Мы совершаем атаку на все сервера ФСИН РОССИИ и объявляем им ВЕНДЕТТУ. К нам каждую минуту присоединяется все больше и больше хакеров с целью помочь остановить этих зверей», — сказано в письме.
В то же время российские СМИ запустили кампанию за то, чтобы незаконное насилие в полиции и тюрьмах перестали скрывать. Правозащитная организация Комитет против пыток и исполнитель Влади (участник группы «Каста») сняли клип, в котором рассказывают истории о насилии силовиков. Комитет против пыток запустил акцию о том, почему важно ввести в УК РФ отдельную статью о пытках и перестать прятать жестокое насилие в полиции и тюрьмах за скромным «превышением полномочий». К проекту «Пытки есть, а статьи в УК — нет» присоединились независимые СМИ.
«В Уголовном кодексе России до сих пор нет отдельной статьи о пытках, хотя в стране есть тысячи жертв пыток. Нет статьи — нет и официального признания проблемы, нет возможности вести точную статистику и исследовать масштаб происходящего, — написала «Новая газета». — Мы боремся за то, чтобы незаконное насилие в полиции и тюрьмах стало видимым, его перестали прятать за размытым и не отражающим сути „превышением должностных полномочий“, а виновные в пытках несли неотвратимое наказание».
Издание напоминает: в России до сих пор в Уголовном кодексе России нет отдельной статьи о пытках. Система не только закрывает глаза на повсеместные пытки — вместо силовиков, превышающих свои полномочия, система как правило, преследует самих правозащитников, которые поднимают эту проблему.
После публикации «пыточного архива» из саратовской тюремной больницы о проблеме пыток стали говорить не только правозащитники, но и вся страна. 22 ноября Совет Федерации предложил ввести уголовную ответственность за пытки заключенных в колониях. А 20 декабря на сайте Госдумы появился текст нового законопроекта: в нем предлагают не выделять пытки в отдельную статью, а дополнить статьи 286 и 302 Уголовного кодекса.
В частности, В ст. 286 теперь может появиться четвертая часть: «превышение должностных полномочий с использованием пытки». Тем самым, «Пытки» рассматриваются не как самостоятельное преступление, а как крайняя степень тяжести «превышения должностных полномочий». И, таким образом, предлагается логика, что есть некое должностное полномочие, которое содержит риски превратиться в пытку.
Но это определение не соответствует международно-правовому пониманию пытки, согласно которому главный признак пытки — применение ее представителем государства. Здесь же получается, что действия сотрудника колонии ничем не отличаются от действий рэкетиров, выбивающих дань у предпринимателей.
Во-вторых, есть преступления, которые статья 286 не покрывает, хотя в реальности это именно пытка. Ольга Садовская, юрист Комитета против пыток (КПП) по международному праву, рассказывает о случае в Башкирии: врачи по настоянию родителей сделали принудительный аборт восемнадцатилетней девушке.
Врачей привлекли к дисциплинарной ответственности за медицинскую манипуляцию без согласия пациента, но, по сути, это была пытка. «Физических последствий для здоровья нет, но психологические — ужасающие, — считает Ольга Садовская. — И проблема здесь не в том, что законодательство не исполняется, а в том, что оно в принципе не регулирует этот кейс».
А насколько часто возбуждаются «пыточные» дела по 286-й статье? До возбуждения дела пострадавший в среднем получает шесть отказов, которые придется обжаловать. Есть дела, в которых постановления приходилось обжаловать по 20–25 раз. Это может тянуться годами. По опыту работы КПП, в 51% реальных преступлений дела не будет. Оставшиеся 49% — это результат вовлеченной работы правозащитников.
Как расследуются пытки
По данным правозащитников обычно уголовное дело против представителя власти открывают в трех случаях: если это крайне жестокий случай, например, повлекший смерть. Если дело получило широкий общественный резонанс — например, как саратовское.
Если пострадавшие и их юристы все же «дожали» следствие и не бросили свои попытки после множества отказов.
Но возбуждение дела — не является гарантией эффективного расследования. Оно может приостанавливаться или длиться годами: в среднем понадобится три года, чтобы добиться осуждения сотрудников, а рекордный срок — почти 15 лет.
Неторопливость органов затрудняет расследование: пока запросят видеозаписи — их уже сотрут, пока найдут свидетелей, те забудут подробности дела. Только 20% возбужденных дел удается довести до приговора в российских судах, говорит Ольга Садовская. Если это не получается, правозащитники обращаются в международные инстанции — чаще всего в Европейский суд по правам человека.
Надолго сейчас сажают за пытки? По подсчетам Комитета против пыток, средний срок лишения свободы за такие преступления — 3,5 года. 43% осужденных получают условные наказания. Пока расследования затягиваются, сложнее добиться реального результата.
По мнению правозащитников и юристов, законопроект, который сейчас внесен в Думу, не решает ключевые задачи криминализации пыток. В законопроекте появляется новое определение пыток, соответствующее международным нормам.
Пыткой считается: «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера».
Но, как отмечает юрист КПП Дмитрий Казаков, в законопроекте прописана ответственность далеко не для всех, кто может пытать, и не предусмотрели наказание в ситуациях, когда представители государства пытают не сами, а чужими руками. Нет ответственности и за другие случаи жестокого обращения с людьми — например, за чрезмерное применение силы и спецсредств при задержании или пресечении массовых акций. В международном праве это тоже под запретом.
К тому же авторы законопроекта просто внесли коррективы в существующие статьи УК. Отдельной статьи не появляется, и проблема адекватной статистики никуда не исчезает.
Срок давности привлечения к ответственности планируют увеличить с 10 до 15 лет. Однако в том же КПП есть масса примеров, когда следователи 10 лет неэффективно работали с жалобами на пытки. Вряд ли им что-то помешает делать это 15 лет подряд. Более правильно — учитывая и тяжесть преступления, и его общественную опасность — было бы вообще отменить предельный срок привлечения к ответственности, как, например, за геноцид.
Алексей Жемаль, РосИнформ
