Отчаявшиеся родители рассказали про условия лечения в районной больнице в Краснообске.
Небольшое отделение при районной больнице обслуживает в том числе жителей Новосибирска, где нет своего детского онкогематологического центра, сообщает НГС.
По словам родителей, для детей с лейкозами, нейробластомами и другими онкологическими заболеваниями есть всего 19 палат и два врача. При этом в больнице нет аппаратов для проведения МРТ и КТ, а возить детей на процедуры часто приходится за свой счёт на такси, поскольку скорые не справляются с нагрузкой. Отчаявшиеся люди записали видеообращение к президенту и создали петицию за строительство полноценного медицинского центра.
Родные заявили, что судьбы сотен онкобольных детей не интересуют руководство больницы и Министерство здравоохранения Новосибирской области. Об этом в видеообращение к президенту говорит Анна Титова, чей сын проходил лечение в краснообской больнице. Сибирячка пожаловалась на плохое оснащение, отсутствие детской реанимации, лаборатории и узких специалистов.
Аналогичные обращения записали другие мамы.
«Врачам приходится лечить наших детей фактически градусником и шприцем. Необходимой аппаратуры в отделении нет. В Москве считают, что здесь онкологический центр, а это не центр, это просто отделение с 19-ю палатами. Больше наших детей никто нигде не ждёт», — жалуется одна из мам в своём видеоролике.
30 июня Титова создала петицию на сайте change.org с названием «Выделите денежные средства на строительство детского онкогематологического центра». Под ней оставили подписи почти 78 тысяч человек.
У сына Анны было злокачественное образование на мозжечке. Около трёх лет мальчик лечился в Новосибирске и Москве. В январе этого года он лёг долечиваться в отделение онкогематологии в краснообской больнице, но 23 апреля скончался в реанимации. В свидетельстве о смерти говорится, что ребенок умер от сердечно-лёгочной недостаточности.
После гибели сына женщина записала видеообращение, создала петицию и направила запросы в Следственный комитет России, прокуратуру региона и министерство здравоохранения. Она говорит о «катастрофически бедственном положении» и «самопроизволе» в больнице. В частности, родителям не разрешают находиться вместе с детьми в отделении анестезиологии-реанимации, хотя закон об охране здоровья это позволяет.
«В последний день жизни своего ребёнка я ушла оттуда в полвосьмого. А в полдевятого мне уже сообщили о смерти. Пустить меня к нему, конечно же, не пустили. То есть доходит до дикости — к сыну я попала уже в морге», — жалуется Анна.
По словам Титовой, в отделении нет специальных мест для прощания с умершими детьми, а у руководства больницы и врачей она не нашла сочувствия. Ей запрещали находиться в реанимации с маленьким сыном, а разрешение приходить к ребенку приходилось «слёзно вымаливать».
«Наверное, к собакам относятся лучше, чем там относятся к детям. У нас достаточно большой опыт — мы до этого лечились в Москве. И то, что здесь творится, — это просто неописуемо. Руководство больницы говорит: «Не надо сравнивать, это же Москва». Но мне эти слова, например, непонятны. А чем наши дети хуже?» — возмущается она.
Женщина отмечает, что в отделении на 19 палат с января уже умерло 10 детей.
У Ирины Сидоровой в больнице находится шестилетний сын, у которого удалили злокачественную опухоль в головном мозге. Ирина находится в отделении около 9 месяцев. Мальчик прошел несколько курсов химиотерапии и проходит лучевую терапию, на которую его нужно возить в клинику Мешалкина. Мать неоднократно писала в Минздрав по этому поводу.
«Здесь всего три автомобиля скорой помощи, один из них выделен под ковид. То есть реально работают два, и один занимается транспортировкой наших детей, которым постоянно необходима диагностика. Я имею в виду МРТ. А как быть, если в отделении нет ни МРТ, ни КТ? Я даже больше скажу, известны случаи, когда детей возили ночью на такси. Ещё одна проблема в том, что врач, который лечит детей, берёт на себя документационную работу, так как ему нужно выбить квоту на диагностику в любом учреждении города. А при наших диагнозах МРТ нужно делать срочно, времени ждать нет, но квоту ещё дождаться нужно», — отмечает она.
Иногда родители сами возят детей на МРТ в платные клиники Новосибирска. Ирина говорит, что после завершения курса лучевой терапии они смогут выписаться из отделения, чего ждут с нетерпением.
«Мы здесь как в общежитии. Готовим, стираем, убираем. Мамы спят на одной кроватке с ребёнком. Моя соседка с шестилетним ребёнком пролежала пять месяцев так, сейчас их перевели в другую палату. Но если есть свободные, можно спать на соседней койке. У меня вот есть раскладушка, хотя они, конечно, запрещены. Так что это так, негласно… Но если отделение переполнено, я могу поставить её между кроватями и поспать. Но нам ещё повезло, до карантина у нас была возможность домой ездить, в промежутки между обследованиями, если анализы хорошие. А сейчас уже всё, нас закрыли. Вот мы только в Мешалкина ездим на облучение. А прогулки разрешены по территории больницы в промежуток с 19 до 20, и то только если никого больше нет на территории», — говорит женщина.
По словам матерей больных детей, отделение не справилось бы с лечением, если бы не благотворительные фонды. Сейчас детской онкогематологии помогают фонд «Защити жизнь» и «ЖИВИ».
Благотворители раскрасили стены столовой, открыли сенсорную комнату, интерактивную зону с библиотекой, закупили яркую форму для специалистов из ткани с детскими принтами. Недавно фонд оборудовал учебный класс и планирует заменить больничные кровати. Ещё одно направление работы фонда — закупка дорогостоящего оборудования.
В Минздраве говорят, что в отделении онкогематологии предусмотрено 8,75 ставки врачей-специалистов. По факту их меньше.
«В настоящий момент в отпуске находится детский онколог. С 10.06.2020 года в связи с заболеванием острой респираторной вирусной инфекцией отстранены от работы с детьми по эпидемиологическим требованиям два врача — врач-гематолог и врач-педиатр. При условии нахождения на работе всех указанных врачей их количества достаточно для обеспечения лечебно-диагностического процесса в детском онкогематологическом отделении», — заявили в министерстве.
В Минздраве не согласны, что в отделении наблюдается высокая детская смертность. По их данным, с 1 января по 16 июня в детской онкогематологии скончались 7 детей. А за весь прошлый год умерло 15 пациентов отделения.
«Данные госпитальной летальности 2019-го и первой половины 2020 года сопоставимы, роста показателя летальности в 2020 году не наблюдается», — отметили в ведомстве.
В министерстве добавили, что строительство детского онкогематологического центра в Новосибирске планируется, однако конкретных сроков не обозначили.
Как сообщал РосИнформ, больные гепатитом и онкологией россияне остались без медпомощи. Стационары переориентированы на борьбу с коронавирус, что делает их недосягаемыми для других больных.
