Российские военнослужащие продолжают гибнуть на спецоперации, которую начал президент Владимир Путин против Украины. Зачастую идти на службу по контракту молодых мужчин вынуждает отсутствие работы и бедность.
Российские власти не публикуют данные о потерях Вооруженных Сил РФ в ходе спецоперации на территории Украины с 25 марта, когда признали погибшими 1351 человека, ранеными – 3825 человек.
Однако, по оценкам министерства обороны США, российские Вооруженные Силы потеряли от 70 000 до 80 000 человек убитыми и ранеными, пишет Настоящее время.
Один из погибших — 23-летний матрос 40-й отдельной бригады морской пехоты Иван Ламонов, который был убит на Украине еще в конце мая. Похороны было решено провести в забайкальском селе Харагун, где он родился. А жил Иван на Камчатке, по месту службы. Его вдова говорит, что отговаривала мужа ехать на войну.
«Да, он знал, что едет на войну. Мы ругались сильно, я не хотела его отпускать. Но он почему-то был уверен, что России грозит опасность. Говорил, я, мол, мужчина, должен защищать родину, и «если каждый будет отказываться, то нас никто не защитит». Был уверен, что на нас нападут, если мы не опередим. Ваня сначала поехал во Владивосток на подготовку, потом туда, на Украину. Последний раз мы виделись 8 марта», — рассказала Юлия Ламонова.
По ее информации, перед отправкой на Украину пришлось самостоятельно покупать перчатки специальные для стрельбы, рацию и даже котелок.
«Он говорил, что скоро приедет в отпуск. Планировал в июне. Так оно и вышло, в июне вернулся, только «грузом 200″», — рассказала вдова.
Она отметила, что получила «гробовые» за смерть Ивана, но если бы не родители мужа, «закопала эти деньги в могилу с ним. Ваня заработал эти деньги ценой своей жизни. А я бы лучше сидела на хлебе и воде, лишь бы он был рядом».
В том же месяце, 25 июня, в Чите прошли похороны 20-летнего санитарного инструктора медпункта 289-го отдельного смешанного авиационного полка Никиты Чулкина. Отец рассказал, что не хотел, чтобы сын даже на срочку шел, а поступал в институт. Но в январе этого года Чулкин устроился на контрактную службу в Приморском крае.
Никита знал, что поедет на Украину, однако успокаивал родителей, что «ничего страшного не будет, так как он едет медиком».
«Хотя вообще-то сам он не хотел ехать. И многие его отговаривали. Но он потом матери признался: «Мама, ну а как я могу отказаться, даже если не хочу? Все парни согласились, а я нет. Как я потом в глаза всем смотреть буду?» Еще как аргумент повторял, что «Россия в опасности»», — рассказал отец.
Он отметил, что перед отправкой на Украину во Владивостоке всего четыре дня были стрельбы, а в течение трех дней получали оружие. Никите также пришлось покупать военную амуницию за свои деньги.
«Я не понимаю, как можно было отправить его в зону боев? Он же за 20 лет своей жизни автомат видел только на присяге!», — посетовал отец. Он рассказал, что вместе с сыном погибла практически вся бригада за три дня, а это около 800 человек.
«Тело привезли 24 июня – похороны были уже на следующий день. Опознали его по татуировке. Хоронили, конечно, в закрытом гробу. Я кое-как уговорил жену не смотреть. Чтобы запомнить сына таким, каким в последний раз видели», — поделился отец.
Он рассказал, что у семьи не было денег даже на похороны и обустройство могилы.
«Минобороны возмещает расходы на похороны только после предъявления чеков. Нам даже памятник купить было не на что! Помогли люди, откликнулись, сбросились на похороны. Позже все выплаты сделали, мы раздали долги за похороны, но еще предстоит обустроить могилу. Оказалось, это стоит больших денег. Сейчас и поминки недешево обходятся. Но нам эти деньги и ни к чему, мы все отдадим сыну. Хотя бы так», — отметил отец погибшего.
В ходе спецоперации погиб и 39-летний Адар-Дан Монгуш из тувинского села Сарыг-Сеп. Он работал программистом, но в конце марта он рассказал родным, что хочет поехать на Украину добровольцем. Главный мотив – желание материально поддержать троих детей, которые после развода Адар-Дана жили с его бывшей женой. Работая в поликлинике, Монгуш не мог обеспечить семью как хотел, поскольку зарабатывал всего 20 тысяч рублей. В армии обещали примерно в семь раз больше.
Адар-Дану Монгушу присвоили звание старшего сержанта посмертно, а похоронили на аллее Славы в столице Тувы – Кызыле. Его родственники – отец и несовершеннолетние дети – пока не получили положенных компенсаций, хотя с момента гибели прошло три месяца. Тува – один из наиболее бедных регионов страны, где примерно треть населения живет за чертой бедности.
«Зачем вообще туда едут? Думаю, в первую очередь из-за денег. Некоторым в мирной жизни как будто бы нечего терять. Некоторые хотят защитить Родину, потому что считают, что война могла перенестись на нашу страну, на наши земли. Для достижения великих целей надо уметь жертвовать чем-то. Верю ли я, что к нам могли вторгнуться? Честно говоря, в последнее время я ничему не верю. У руководства всегда свои цели, о которых мы не знаем, но в итоге страдают простые люди», — рассказала сестра Диана.
РосИнформ сообщал о том, что в Бурятии мать погибшего солдата обманули на 7 миллионов «гробовых».
