Стабильное большинство граждан – 56% летом 2022 года и 53% к осени 2023 – не ожидает от гипотетической победы России в войне никакого личного блага.
О том, что для России нет никакого разумного положительного выхода из войны, или хотя бы, как в азартных играх, «остаться при своих», говорили многие оппозиционные, либеральные и просто думающие люди – еще с 2022 года. Взять Киев за три дня, одним махом сменить прозападную украинскую власть на марионеточную прокремлевскую явно не удалось. Спецоперация превратилась в затяжное позиционное противостояние, в котором российская армия ценой огромных потерь раз в полгода берет руины какого-то провинциального города.
Даже если предположить, что таким способом в каком-то обозримом будущем удастся выйти на границы новоприсоединенных регионов – это будет трудно назвать победой даже пропагандистам: четыре обезлюдевшие области с напрочь разрушенной инфраструктурой, которые никогда в мире не признают российскими, в обмен на пожизненные санкции и статус агрессора, пятнающий всё русское, даже балет, литературу и шахматы. Однако россияне, похоже, смирились с ходом истории, а спецоперация снова превратилась в далекое фоновое событие – если вы, конечно, не живете в Белгородской или другой приграничной области, или ваш родственник не погиб/покалечен на Украине. Как граждане РФ отодвигают от себя войну, тревожность и негатив, и почему «победа – это для государства», разобрала «Вёрстка».
«Я в домике» по-российски
В 2023 году Россия после спада 2022 года пришла в себя, заработали потоки альтернативного импорта, экономика в существенной мере перешла на военные рельсы, выросли объемы производства вооружений, армия после бунта и гибели Евгения Пригожина избавилась от дезорганизующих элементов двоевластия.
Для Путина все более актуальна становилась предвыборная возня, и в ней Кремль сделал упор на выпихивание военной темы из медийного пространства. Вместо него власть подкинула обывателям вечные темы – аборты, ЛГБТ, традиционные ценности. Президент стал ездить по стране, появляться на публике, брать под государево око животрепещущие темы, близкие каждому, – от яиц по 150 рублей за десяток до замерзающего Подмосковья, создавая иллюзию жизни как прежде: бытовые проблемы, ничего военного.
Общественное сознание с облегчением на это откликается. При том, что около 20% граждан даже оказались бенефициарами войны из-за расширения ВПК, индексирования зарплат силовиков, контрактных выплат в армии, не говоря уже про серые схемы ввоза подсанкционных товаров с неконтролируемыми никем наценками, подавляющее большинство россиян, не получив материальных благ, все равно пришли к мысли, что «жить как-то надо».
Если с лета 2022 года в различных социальных группах – в семье, на работе, с соседями – появилась и привычка молчать о войне, чтобы не обнаружить расхождения во взглядах, то к концу 2023 года люди молчали более естественно, потому что без этих разговоров можно обойтись – война не влияет на повседневную жизнь большинства. Да, где-то маячит угроза мобилизации, но и ее научились воспринимать как неизбежность, тем более пока, по уверениям президента и экс-президента, Минобороны справляется добровольными контрактниками.
Даже родные погибших или покалеченных на войне и истосковавшиеся по мужьям «жены мобилизованных» пока остаются в меньшинстве среди молчаливой массы тех россиян, кто «в домике».
Победить нельзя проиграть
Война перестала влиять на повседневную жизнь, но существенно изменила рефлексию обывателя о будущем. Люди перестали строить планы и думать о перспективах на несколько лет – слишком велика тревога. При этом возросли объемы кредитов, которые берут россияне, не только ипотечные (этот рынок как раз просел из-за ужесточения условий), но и простые потребительские: с одной стороны денег людям уже, видимо, не хватает, с другой – кто его знает, может, и возвращать не придется. Или рухнувший после выборов рубль обесценит долги в отечественной валюте.
Такое отношение «жить одним днем» демонстрирует, что граждане, в общем-то, не ждут даже от гипотетической победы никаких персональных улучшений.
На уровне государственных задач победа приравнена к завоеванию новых территорий. Опросы показывают, что эта тема существенно перегрета, а ключевым мотивом является желание отодвинуть «линию соприкосновения» от российской территории и создать буферную зону, заселив ее мигрантами из Украины. Но это касается в основном жителей приграничных и центральных регионов, куда ВСУ уже дотянулись беспилотниками.
Другая «победа» – это абстрактный нарратив ядерного самосознания: «русские не знают поражений» и прочая кузькина мать, которую можно повторить до самого Берлина. Его тоже в печь не поставишь и на плечи не накинешь. Но это реликт культа сверхценной победы в Великой Отечественной войне. Нынешняя спецоперация слишком затянулась, что роднит ее уже с ВОВ (это даже полезно для пропаганды), а значит «нужна одна победа, мы за ценой не постоим». Уже в конце ноября Владимир Путин во время Всемирного русского народного собора впервые назвал войну на Украине «национально-освободительной».
Разумеется, если так смотреть на конфликт, то запятую ставим в «победить, нельзя проиграть», тем более, что куда более эксцентричный в высказываниях экспрезидентный Дмитрий Медведев пригрозил уже гражданской войной и распадом России, если Украина достигнет декларируемых Киевом «границ 91-го года».
Надежда, Надеждин и мир
Опросы говорят, что радикально изменился локус контроля россиян – то есть способность приписывать свои успехи или неудачи только внутренним либо только внешним факторам. Респонденты в большинстве своем отвечают, что потеряли ощущение контроля собственной жизни.
Поэтому, несмотря на молчаливое согласие с победоносными планами государства, граждане всё же надеются на «поражение» России, как бы парадоксально это ни звучало. Еще ранее социологи задавали вопрос: «Вы поддержите или не поддержите решение Путина о выводе войск, переходе к мирным переговорам, несмотря на недостигнутые цели?»
В сентябре 2023 года было соотношение 40% на 41% тех, кто поддержит или не поддержит такое решение Путина (19% затруднились ответить). В октябре доля тех, кто не готов поддержать остановку войны, упала до 33%. В конце января показатель неготовности вывести войска снова увеличился – из-за «материализации» врага: сказались обстрелы Белгорода и залеты украинских БПЛА глубоко в центральные регионы РФ.
Однако спустя уже две недели мы получили беспрецедентный результат – резкое падение показателя неготовности остановить войну (до 31%) и впервые за год существенно вырос уровень готовности поддержать мир (до 49%). Это было связано с активным сбором подписей для регистрации Бориса Надеждина на президентские выборы – единственного кандидата, который заговорил о мире не с позиции только «новых реалий», а как о выходе из конфликта для уменьшения потерь и негативных последствий.
При этом две трети опрошенных считают, что вывод войск из Украины – принесет только позитивные последствия, и только треть – негативные. Это те, кто верят в «если бы не мы, то они бы нас» и те, которые «идти до конца, раз уже начали». Какие бы цифры не получали социологи, окончание СВО непременно вызывает энтузиазм в фокус-группах, хотя всё тут же «опадает», когда вспоминается безальтернативность нынешнего лидера – в рамках действующей «вертикали власти» с опорой на Росгвардию, полицию, Роскомнадзор и Следком.
