Президент никогда не участвовал в открытии мемориалов жертвам, но почти всегда по итогам трагедии принимал новые законы, укреплявшие его власть и уничтожавшие независимые СМИ.
За последние полвека мир столкнулся с небывалым ростом террористических атак. Это касается любого государства – от «неблагополучных», где десятилетиями тлеют внутренние конфликты, до вполне респектабельного коллективного Запада, который в риторике нашего долгоиграющего президента сам является источником зла. Когда трагедия случается, как правило, руководство здоровой страны немедленно прерывает отпуска, официальные и неофициальные визиты, чтобы разобраться на месте, поддержать пострадавших, принять какие-то неотложные меры по реорганизации безопасности.
Кремль в лице Путина, конечно же, идет своим путем. О чем неоднократно было сказано и, к сожалению, не единожды было продемонстрировано. Понятно, что у высокопоставленных чиновников и сочувствие казенное, но за 25 лет у власти Владимир Владимирович запомнился тем, что во время ЧП, будь то теракты или стихийные бедствия, он пропадал из публичного пространства до тех пор, пока ситуацию как-то разруливали на местах, и появлялся иногда лишь спустя несколько дней, чтобы традиционно заявить о сплочении и мобилизации россиян перед угрозами, о происках неведомых врагов и неизбежном им возмездии. Как это было в прошлые разы и что граждане увидели и увидят после «Крокус Сити Холла», разобрала «Новая газета. Европа».
От Каширского шоссе до «Зимней вишни»
Владимир Путин начал свое правление под серию взрывов жилых многоэтажек в сентябре 1999 года – в Буйнакске и в Москве на улице Гурьянова и на Каширском шоссе. Пока можно гадать, были ли эти теракты организованы спецслужбами или действительно был «чеченский след», однако филлипика «мы будем их мочить в сортире», по сути, стала предвыборным лозунгом и создала образ «сильного» лидера.
Правда, на том все и закончилось. Сильный лидер за четверть века так и не победил терроризм, что показал и захват заложников на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост», и взрывы в столичном метро, и события в Беслане, и вот, ужасная трагедия в подмосковном «Крокус Сити Холле».
Каждый раз «события развивались очень быстро и неожиданно, но сотрудники спецслужб проявили особое мужество». Зато, независимо от подоплеки ситуации, наметился известный сценарий поведения президента: откровенно запоздалое появление на публике с картонными соболезнованиями и какие-то закулисные совещания, которые никогда не приводили к кадровым встряскам в силовом блоке, зато еще сильнее перекашивали «вертикаль власти» в сторону Кремля – например, через отмену прямых выборов губернаторов.
Даже там, где массовая гибель людей происходила не по вине съехавших с катушек фундаменталистов, с которыми спецслужбы по идее должны бороться, а по обычной халатности – как в пермском клубе «Хромая лошадь» или в кемеровском торгово-развлекательном комплексе «Зимняя вишня», Путин дистанцировался от беды, как будто свежая сажа могла запятнать рейтинг государя земли Русской.
Мантра вражеского окружения
Еще с «Норд-Оста» президент заявил, что «Россию нельзя поставить на колени». После Беслана родилась риторика о «мобилизации граждан перед общей опасностью», и уже тогда проявились первые тенденции к уходу российского лидера в некую воображаемую историю вместо реальности, к которой «мы оказались совершенно не подготовленными».
«Мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом», – заявил Путин в длинном обращении к гражданам. Но вместо того, чтобы указать, кто конкретно оказался не готов к таким процессам, он переключился на поиск врагов извне.
Сказав, что «слабых бьют», Путин следом озвучил свой классический намек на то, что теракт в Беслане готовился и финансировался за рубежом, отметив, что «одни хотят оторвать от нас кусок пожирнее, другие им помогают». Однако кто эти «они», президент не конкретизировал, но заявил, что враги полагают, будто Россия как одна из крупнейших ядерных держав мира еще представляет для кого‑то угрозу:
«Поэтому эту угрозу надо устранить. И терроризм – это, конечно, только инструмент для достижения этих целей».
С годами эта мантра окруженного со всех сторон врагами повторялась и крепла, и хотя к ней неизменно добавлялась тема найти и замочить, дальше размытых реплик вроде «мы можем быть эффективными, но для этого нужно, чтобы каждый из нас осознавал угрозу, был бдительным» дело, видимо, не продвигалось. Иначе как можно объяснить, что ФСБ и Росгвардия прохлопали и допустили такое побоище, как в подмосковном концертном зале?
Новый след всех российских бед
То, что стрельбу и поджог в «Крокусе» попытаются свалить на Киев, предсказывали многие блогеры и политологи. Уж слишком очевидно это напрашивалось из выступления Путина на заседании коллегии ФСБ, где он в очередной раз обратил внимание силовиков, что за экстремизмом «торчат уши Запада», который хочет спровоцировать «смуту», а значит и украинских спецслужб, воспитанных западными советниками.
Вообще-то смута уже была, и вполне себе отечественная, когда боевики Пригожина едва ли не докатились на бронетехнике до столицы. Впрочем, сражаться с действительно вооруженными и озлобленными людьми – это вам не гей-экстремистов винтить по ночным клубам и не пенсионерок сажать за антивоенные посты. И не сторонников Навального в очереди к кладбищу паковать в автозаки.
При этом заявления западных политиков о возможности терактов в России Путин назвал «откровенным шантажом». В этой связи президент поведал, что киевский режим «при поддержке Запада, а часто и по прямому их указанию» перешел к террористическим методам, включая обстрелы мирных городов, покушения на представителей власти и попытки вербовать граждан для совершения диверсий и терактов на критически важных объектах инфраструктуры России.
Уже после теракта очень «удачно» для Путина стрелки «пытались скрыться и двигались в сторону Украины, где, по предварительным данным, для них с украинской стороны было подготовлено окно для перехода государственной границы».
За нынешним президентом меседж подхватил бывший – Дмитрий Медведев заявил, что все причастные к событиям в «Крокус Сити Холле» являются «легальной целью» для России «вне зависимости от страны происхождения». Более того, даже мэр далекого Благовещенска в Амурской области обозвал устроителей бойни, уроженцев Таджикистана, «бандеровским отребьем». Почему бы и нет? «Киевский режим», на который много раз кивали в Кремле, куда выпуклее в качестве нынешнего врага.
Как и в далеком 1999-м, президент пообещал своим гражданам «возмездие и забвение для террористов»:
«Наш общий долг сейчас – наших боевых товарищей на фронте, всех граждан страны – быть вместе в одном строю. Верю: так и будет. Потому что никто и ничто не может поколебать нашу сплоченность и волю».
Поскольку сейчас главный вопрос, который стоит перед Кремлём, — в какой форме набирать людей на войну с Украиной, можно без труда догадаться, о каком строе не молчит Владимир Путин.
