Декабрьский «ультиматум Западу» 2021 года выглядел так, будто Москва предложила НАТО притвориться проигравшим в холодной войне.
В истории уже был один ультиматум, ответ на который являлся вершиной дипломатического искусства – в 1914 году Сербия, не потеряв лицо, приняла с оговорками все пункты выдвинутых Австро-Венгрией претензий, кроме одного. И, несмотря на это, Европа погрузилась в страшную Первую Мировую войну. Спустя век понятно, что никакой ответ, никакие усилия дипломатов и никакие переговоры не остановили бы конфликт.
В конце 2021 года Россия выкатила к Западу требования «гарантий безопасности», которые вызвали шок не только у мировых политиков, но даже у сотрудников отечественного МИД. И даже несмотря на то, что НАТО предложила переговоры с аналогичным по беспрецедентности набором стартовых уступок, понимающие люди уже осознали, что Путин закусил удила, в воздухе пахнет войной, а российские дипломаты не только ничего не разруливают, но послушно повторяют кремлевские мантры. Как наше Министерство иностранных дел деградировало фактически до «голоса Путина» для зарубежных бывших партнеров, разобрала «Русская служба Би-би-си».
Первые красные линии
В декабре 2021 года советник российской миссии при Отделении ООН в Женеве Борис Бондарев получил на рабочую почту документ из МИД РФ:
«Читаю и думаю: фигня какая-то, это что за детский сад? Условия, что НАТО больше никого не принимает…. Это так не работает!»
О подготовке подобного документа, который назывался требованиями «гарантий безопасности», ничего не знал не только сам Бондарев, но даже его начальник. Уже тогда становилось понятно, что Кремль сознательно идет на конфронтацию – игнорируя все дипломатические методы и наработки, нивелируя в принципе деятельность целого собственного министерства.
Россия тогда впервые обозначила свои «красные линии» – и в то же время уже тогда зародилось понимание их однозначной неприемлемости, невыполнимости, а значит, самостоятельного загона в рамки, от которых потом так или иначе придется отодвигаться, с трудом сглаживая позор замалчиванием перед собственным населением. Что и было неоднократно продемонстрировано Кремлем в течение спецоперации*, которая, как известно «идет по плану», несмотря на поражения, отступления и вдруг понадобившуюся мобилизацию.
*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее).
Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.
В феврале 2022 года НАТО предложил переговоры по отказу от размещения наступательных ракетных систем и войск в Украине и стратегической безопасности в Европе, США хотели ограничения ядерного оружия. Вашингтон даже согласился обсудить вопрос ракет «Томагавк», размещенных в Польше и Румынии и способных достать до России – этот вопрос волновал Москву много лет.
Кремль в те дни мог одержать большую дипломатическую победу, пусть и при помощи шантажа, – но Путин уже решил воевать, а общение с НАТО оказалось лишь дымовой завесой. Президент в итоге объявил, что альянс проигнорировал «принципиальные российские озабоченности».
Воздействовать на Путина дипломатам к тому моменту было уже не по силам. Они все более превращались в послушных рупоров режима.
«Роботы с бумажками»
Еще в октябре 2021 года главная специалистка Госдепа по России Виктория Нуланд после встречи с замминистра иностранных дел РФ Сергеем Рябковым и замминистра обороны Александром Фоминым описала их как «роботов с бумажками»; те будто «вели беседу ради людей, которых не было в комнате».
10 января 2022 года два российских замминистра – Рябков из МИД и Фомин из Минобороны – встретились с американцами на ужине в Женеве. От США приехали первый заместитель госсекретаря Венди Шерман и замгоссекретаря по контролю над вооружениями Бонни Дженкинс. Обсуждение «ультиматума» российская сторона превратила в абсурдный фарс, по словам Бориса Бондарева:
«Там был какой-то ужас. Американцы такие: «Давайте договариваться». Рябков кричит: «Нам нужна Украина! Мы без Украины никуда не уедем! Валите со своими манатками [на границы 1997 года]!». Шерман – женщина железная, но думаю, у нее челюсть упала от такого».
Удивился и Бондарев, давно знакомый с Фоминым и Рябковым. Первый «никогда не производил впечатление солдафона и держиморды». Второй «интеллигентнейший, со всеми на вы и милейший в общении».
Зависимость от Кремля, точнее от мнения одного человека, демонстрируют не только дипломаты «рабочего уровня», но и сам глава российского МИД – представительный Сергей Лавров. Даже для него, похоже, разразившаяся война стала неожиданностью. Тем не менее, и его коллеги, и сотрудники администрации президента России отмечают, что с 2004 года он сильно трансформировался – вслед за Путиным. Его стиль речи и высказывания все более переходили от сложносочиненных дипломатических реверансов, когда только искусные дипломаты понимают, что же хотел сказать собеседник, в «трамвайный диалект», понятный внутреннему потребителю.
В сущности, именно эта эволюция самого представительного российского лица обозначила и незримый переход Министерства иностранных дел куда-то в ранг элитного пропагандистского ведомства. Его задачи переориентировались на укрепление престижа России среди ее же граждан, а в лучшем случае – среди стран третьего мира, которых пока никто не воспринимает всерьез как международных игроков, вроде Эритреи.
Атрофированные жизненные навыки
Почему же российские дипломаты в традициях благородных веков рассвета государственности не покидают в этой ситуации службу, чтобы сберечь честь?
«Это беда всех ребят, которые пересидели. Когда сидишь по 10-20 лет, у тебя атрофируются все жизненные навыки. Для тебя другой жизни нет. Ужас в глазах», – высказался один из бывших кремлевских чиновников – о дипломатах и о госслужащих путинской России вообще.
«Усталый человек. Немножко ерепенящийся. Война не его стихия, а деваться ему особо некуда. Он давно себя пересидел. А куда ему идти, кроме как на пенсию — особо некуда. Ну и сидит там, охраняет свое кресло», – продолжил он о Лаврове.
Можно было бы предположить, что, потерпев неудачу с Западом, точнее потеряв его как арену, российские дипломаты бросятся реализовывать свои таланты на других направлениях – на Ближнем Востоке и в Азии, особенно в Китае. Но «там всё про торговлю, обход санкций», как отмечают эксперты – «такая дипломатия скорее техническая дисциплина».
Читайте также: Санкции против России все-таки не работают? Как ввозят чипы, запчасти для самолетов и другой не серый импорт.
«Эти люди достаточно умные, но им не хватает мужества, чтобы что-то сделать. Они просто долго работают на этих должностях. Они выживальщики. Аппаратчики при путинизме. К тому моменту [примерно середине путинского правления, 2010-м годам] у них не было уже почти никакого влияния. Они могли работать по каким-то вопросам, на которые Путину плевать. Но по таким, как Украина, не способны решать вообще ничего», – характеризует российских дипломатов Бен Роудс, бывший замглавы американского Совета по нацбезопасности.
Похоже, Владимиру Путину удалось выхолостить не только замерших у телевизора обывателей, но и тех, кому традиционно завидовали еще с советских времен – выпускников МГИМО и других дипломатических вузов.
