Экономика в глубоком окопе: как на ситуацию в России повлияли СВО, санкции и мобилизация

53
Фото: Сергей Бобылев/ ТАСС

События с февраля 2022 года подорвали у многих жителей РФ чувство уверенности в завтрашнем дне.

Несколько пакетов международных санкций после начала спецоперации* и полномасштабного вторжения России на Украину однозначно не положили российскую экономику в коматоз. Но и уход зарубежного бизнеса, от бутиков до автопромышленных концернов, бегство продуктивного населения, уже наметившийся триллионный дефицит бюджета – все это свидетельствует, что Россия далеко не так эффективно справляется с «вызовами», как об этом заявляет президент Владимир Путин и другие высокопоставленные лица.

*Специальная операция, согласно Википедии, отличается от обычных военных операций по целям (разведка, саботаж, подрывная деятельность и тому подобное) и методам (повышенная секретность и скрытность). Военные спецоперации, как правило, проводятся силами специального назначения (разведывательными, диверсионными и так далее).
Вооруженные силы РФ применяют на Украине артиллерию, танки, авиацию, ракетное оружие, регулярные армейские части и т.д. Таким образом, боевые действия на украинской территории нельзя назвать термином «специальная военная операция», поэтому наша редакция приняла решение называть происходящее войной.

Проверить, насколько экономика просела, трудно: статистика в России становится всё более закрытой, а полной картины пока совсем не видно. Экономисты буквально собирают этот пазл из отдельных кусочков данных. В целом пока картинка такова: экономика справилась с войной лучше, чем прогнозировалось весной, но мобилизация нанесла новый удар по этому восстановлению. Пока кажется, что и с этим новым ударом она справляется, но факторов неопределенности слишком много: неясно, сколько людей уехало из России и сколько вернутся, какие новые санкции введут и будет ли вторая волна. Грядет ли «отрицательный рост» российской экономики, разобрала «Русская служба Би-би-си».

Вторая волна – до дна

Директор Центра исследования экономической политики Олег Буклемишев утверждает, что самое плохое для экономики – это те страхи, которые не сбылись еще, но могут сбыться. И прямо называет один, самый главный страх – январской мобилизации.

Экономист ссылается на различные слухи о второй волне мобилизации, хотя публично Кремль и другие российские чиновники их отвергают. Тем не менее, слухи рождаются не на пустом месте – по сообщениям источников в военкоматах, сотрудников предупредили, что «будет много работы в январе-феврале», и обязали «пересмотреть дела призывников и контрактников для отправки им повесток».

Уже само ожидание вредит экономике и бизнесу: потребители меньше тратят, приберегая деньги на потенциальные «военные» нужды – от взятки военкому или медкомиссии до покупки недешевой амуниции, предприниматели боятся вкладывать в развитие.

Но и от первой волны уже было несколько негативных эффектов. Первый – это то, что из индустрии и других сфер попросту изъяли квалифицированных сотрудников (причем, далеко не квалифицированных солдат) – и скорее всего, изъяли безвозвратно, так как шанс вернуться с передовой, куда они неизбежно попадут или уже попали, минимален.

Бизнес действительно жалуется на мобилизацию части работников: проблемы возникают особенно остро, когда забирают редких специалистов или работников сельского хозяйства. В армию забирают тех, кто умеет водить технику – и вот итог, еще в октябре фермерские хозяйства столкнулись с нехваткой трактористов и комбайнеров, некому стало собирать урожай.

Второй эффект – бегство «мозгов» из страны. Молодежь и люди среднего возраста, занятые в интеллектуальных сферах, уже встраиваются в экономики Грузии, Армении, Казахстана, и других близких и неблизких соседних стран. Следует отметить, что это именно тот слой населения, который экономически активен и как производитель, в том числе новых технологий, и как потребитель – в виду стабильных приличных доходов. К тому же это поколение еще не прикипело к российским березкам, и вполне способно «сменить» родину.

И третий, «перспективный» эффект, психологический – касается настроений, ожиданий и доверия в экономике. Власть показала, что ее словам нельзя ни верить, ни опираться на них в прогнозах.

Перечисленные эффекты уже можно увидеть в статистике, даже отрывочной. Инфляция замедляется, хотя до этого к концу года всегда ускорялась — это время больших расходов как со стороны населения, так и бюджета. По итогам ноября инфляция упала ниже 12%. Оборот розничной торговли в октябре упал почти на 10% в годовом выражении. На отдельных рынках обострились проблемы: упали, например, продажи квартир, а на авторынке вновь усилилось снижение.

«Общая тенденция – это начало падения, которое будет долгим и таким неумолимым», — описывает ситуацию экономист Рубен Ениколопов. Разумеется, вторая волна мобилизации только подтолкнет валящуюся экономику.

Отрицательный рост

Официальные лица и учреждения пока высказывают очень мягкие, но негативные прогнозы. Например, Счетная палата, откуда недавно ушел ее глава Алексей Кудрин, ждет в следующем году падения на 1%, если «не будет каких-то стрессовых ситуаций». Еще оптимистичнее прогноз министерства экономического развития: сокращение на 0,8% в 2023 году и на 2,9% по итогам этого года.

Но есть и совсем другие прогнозы. «Осторожность предпочтительнее оптимизма», – так называется доклад экономистов подсанкционного «Альфа-банка» Натальи Орловой и Ирины Ростовцевой. Оптимизма в нем действительно нет: в 2023 году экономика России упадет еще на 6,5%.

Оптимистичные прогнозы, согласно докладу, опираются на опыт кризисов, которые Россия переживала с конца 1990-х годов. Текущий кризис имеет иную природу, убеждены в «Альфа-банке». Из страны, по оценке Орловой, уехало до 1,5% рабочей силы, в основном среднего класса. Помимо мозгов и опытных рук, эти люди вывезли с собой и деньги: если до начала 2022 года люди хранили на счетах в иностранных банках около 30 млрд долларов, то в сентябре эта сумма как минимум удвоилась.

В условиях ограничений на импорт товаров и ухода западных компаний Орлова ждет падения инвестиций со стороны бизнеса и сокращения объемов экспорта – все это в совокупности и приведет к глубокой рецессии.

Большинство прогнозов где-то посередине между зефирными официальными и мрачными от банкиров. Центральный банк ждет падения экономики в этом году на 2,9%, а в следующем – на 2,4%. Похожий прогноз, например, и у МВФ.

Тем не менее, экономисты считают, что реальность будет заметно хуже, чем рассчитывают власти. Бизнес вряд ли будет вкладываться в развитие. «Компании просто сейчас завершают начатое, а дальше вдвойне подумают, прежде чем начинать какие-то масштабные долгосрочные проекты на будущее», – считает Дмитрий Полевой, директор по инвестициям «Локо-инвест».

Окопная экономика

Скудной и оптимистической официальной статистики все же хватает для другого вывода: с началом спецоперации* роль государства в экономике, и до этого довольно большая, продолжает расти.

Бюджет, который становится все более закрытым, также предполагает существенные траты на различных силовиков – армию, полицию, Росгвардию и других.  Отрасли, связанные с обороной и госуправлением, также показывают рост, при общем падении ВВП в третьем квартале на 3,7%.

Ениколопов характеризует это так: «ВВП действительно поддерживает – сейчас и в ближайшее время – военный сектор, но танки люди не едят». Производство военной техники или расходы на силовиков не двигают экономику вперед и не улучшают жизнь людей.

Это всё – не потребительские товары и не квартиры. Это всё так или иначе будет просажено в украинский грунт – либо в виде выстрелянных снарядов, либо в виде сожженных или брошенных российских танков, либо вместе с размазанными минометным огнем мобилизованными.

Путин закапывает и своих сограждан, и российскую экономику в окопы войны. Этот кризис – уже на десятилетия вперед.

Предыдущая статья«Убийцы, вы сами его разбомбили»: В Петербурге задержали школьницу за надпись на инсталляции о Мариуполе
Следующая статьяПодтвержденные потери российской армии в СВО превысили 10 тысяч человек