Экономический подъем, если это не статистический фокус, должен сопровождаться не только ростом ВВП, но и улучшением уровня жизни и хозяйственного развития.
Еще в Советском Союзе излюбленным занятием власти было воспевание мнимых экономических успехов – особенно в сравнении с показателями какого-нибудь мхом поросшего дореволюционного года. Россия, объявив себя правопреемницей СССР, а в последние (дай-то бог) каденции Путина – еще и «возродительницей», переняла и усугубила эту традицию. И сам президент, и его чиновники, и губернаторы, и Росстат нынче наперебой пытаются показать гражданину, что «жить стало лучше, жить стало веселей», несмотря на все лютые западные санкции.
А чтобы это показательное и растущее на фоне войны благосостояние было нагляднее, власть запудривает мозги сокрушительными цифрами бюджета и ВВП. Эта восторженная арифметика настолько заразительна, что даже в Еврокомиссии и МВФ стали улучшать прогнозы российской экономической динамики. Однако этим цифрам не стоит придавать большого значения. И The Insider разобрал почему.
Есть только грань между прошлым и будущим
Росстат дал предварительную оценку, согласно которой российский ВВП в третьем квартале 2023 года на 5,5% выше, чем годом ранее. Разумеется, никто старается не вспоминать панические настроения первой половины 2022 года, уход львиной доли компаний с рынка, так что перед угрозой краха оказались не только высокотехнологичные отрасли типа автомобилестроения, но даже деревообрабатывающая. Поэтому столь оптимистичные нынешние проценты роста частично обязаны тому провалу, в который чуть не свалилась экономика после начала спецоперации на Украине.
В обычных условиях динамика ВВП – индикатор экономического роста, то есть увеличение реальной ценности благ, созданных сейчас в сравнении с каким-то другим периодом. Но реальную ценность нельзя измерить в единицах, стоимость которых сама меняется. Например, можно сказать, что чей-то доход в 2023 вырос до 65 тысяч рублей в месяц по сравнению с 60 тысячами в 2022 году. Но это лишь номинальное увеличение, так как рубль в этом году, безусловно, стоит дешевле, чем в прошлом, и только героические усилия Центробанка держат его пока на плаву.
Кроме того, в разных регионах товары стоят по-разному, даже в магазинах одного мегаполиса есть разница в ценах. А еще Росстат любит обобщать категории: например, женские платья в его отчетах бывают только двух видов – из полушерстяных или хлопчатобумажных тканей (и там, и там добавочные – смесовые). Поэтому если самые дорогие разновидности продукции вообще исчезнут из продажи, а дешевые подорожают, индекс цен может отразить, что в среднем товары этой категории подешевели.
Так что цифры государственной статистики – это такая мнимая грань между тем, что было, и тем, что будет, а ведь в экономике даже вполне мирных развитых стран постоянно идут какие-то изменения: инфляция, кризисы перепроизводства или, наоборот, всплеск и рост отдельных отраслей в ответ на запрос рынка. Российская же экономика все больше уходит от рынка в государственное зарегулирование, в пресловутое «пушки вместо масла». И только этим объясняются дутый рост ВВП и рекордные затраты из грядущего бюджета на оборонную сферу.
Масло на погон не намажешь
В российских условиях говорить, что утверждаемый Государственной думой федеральный бюджет отражает предпочтения граждан, которые якобы сознательно хотят милитаризации, просто смешно.
Пушки покупают не граждане на рынке, а правительство через госзаказ. Причем само у себя. Замечательный показатель роста маскирует кричащий, неприятный для граждан факт: раньше они ели хлеб с маслом, а теперь – без масла. И не потому, что добровольно отказались от масла ради пушек.
Кроме того, зная насквозь коррумпированную «вертикаль власти», в которой пропадают миллионы, легко представить, что пушка, которую правительство покупает за условные 100 рублей, на мировом рынке стоит всего 50. Большая часть триллионных трат засекречена, а цены, которые платятся за пушки, танки и ракеты, не являются рыночными. Вполне возможно, что если пересчитать реальную, а не номинальную стоимость действительно произведенной техники, окажется, что у ВВП «отрицательный рост».
1 декабря Путин подписал указ, увеличивающий штатную численность войск на 170 тысяч человек, а еще раньше Медведев заявил о наборе аж 452 тысяч контрактников. Тем не менее, у экспертов есть большие сомнения по поводу этих чисел. Указы, как и большая часть документов в Минобороны, всегда были и будут далеки от реальности. Зато бюджет под полумиллионную новую армию, существующую только на бумаге, очень хорошо пилится.
Экономический подъем, о котором разом перед президентскими перевыборами заговорили все от Кремля до пропагандистов, это не только танки и снаряды, но и натурально-экономические показатели – объемы выпуска электроэнергии, оборот транспорта, капитализация акций, потребительский спрос. А то получается, что все хорошо, как у пропагандистки Симоньян – и машина китайская дешевле европейской, и поддельным Gucci она не нарадуется. Такой вот суррогат незыблемого изобилия, пока военные мажут ваше масло на свои бутерброды.
Лошадь носила галоши поплоше
Наверное, почти в каждом домохозяйстве и на каждом предприятии, кроме прямо работающих на войну и имеющих привилегии от государства, могут рассказать, как пришлось отказаться от чего-то хорошего. Раньше человек видел, что есть молоко «похуже» за 60 рублей и «получше» за 70 рублей, и брал то, что «получше». А теперь, когда на выбор есть «похуже» за 70 и «получше» за 80, покупается бутылка «похуже» за 70. Для статистики же ничего не изменилось: как раньше, так и теперь продается литр продукта «молоко питьевое цельное пастеризованное 2,5–3,2% жирности», и цена его, как и прежде, 70 рублей. Ни спада, ни инфляции!
Руководству Росстата не поздоровится, если он покажет явный спад производства и потребления каких-то важных благ, да еще и напишет об этом словами, которые понятны журналистам. Но следует понимать, что деградация российской экономики чаще всего происходит именно в этой форме, и именно поэтому остается трудноуловимой для статистики, почему и восторгается Симоньян.
Однако о деградации говорил даже Банк России в прошлом году:
««В то же время предложение товаров и услуг, вероятно, будет сокращаться со смещением ассортиментной матрицы в пользу альтернатив, ранее не представленных или слабо представленных на российском рынке. Этот процесс будет сопровождаться снижением средних качественных характеристик товаров и услуг (потребительские свойства, функционал, долговечность, сервисная поддержка и так далее)».
Пока еще не настолько привыкший за три десятка лет к благам западной цивилизации российский обыватель довольствуется малым – ведь значительная часть населения застала периоды, когда «и того не было». Но следует понимать, что весь казенный оптимизм, излучаемый властями, это как разбухающий доширак – пустая и неполезная, в сущности, еда, обманка для желудка, от которой всё больше пучит недовольство.
Растет не столько экономика, сколько недоумение, как в позднесоветское время: «Так жить нельзя; сделайте что угодно, лишь бы это кончилось».
