Первыми на Украину попали бойцы из личной армии Кадырова: в новой форме, с отличной амуницией и на хорошем транспорте они снимали «тик-токи» там, где уже были нанесены авиа- и артиллерийские удары и не было ВСУ.
«Частичная» мобилизация была настолько непопулярным решением, насколько и публичным. Даже когда стало понятно, что собранных по всей России «кузьмичей» не во что обуть, нечем защитить и вооружить, кроме истлевшего обмундирования и ржавых Калашниковых, что никто их не учит обещанные несколько месяцев, видимость происходящего трудно было скрыть – ни на федеральных телеканалах, ни в местных пабликах. И это конкретно ударило по самому ценному для Кремля, что много ценнее жизней граждан, – по рейтингу Путина. Поэтому до выборов не могло быть и речи о какой-либо новой волне мобилизации. Но воевать кому-то надо – и сделали ставку на добровольно-принудительных контрактников.
Огромные выплаты, в особенности для депрессивных и дотационных регионов, таких как Тыва или республики Северного Кавказа, поначалу привлекли в военкоматы всяческий деклассированный элемент или просто мужчин, замученных безысходностью и микрокредитами. Затем на войну стали отправлять оппозиционеров, экстремистов и противников местных князей, как это сделал Рамзан Кадыров. И наконец, пользуясь забитостью провинциальных жителей, в военкоматы, а затем и на фронт, стали гнать буквально силой – разумеется, негласно. При этом губернаторы, или столичный мэр Собянин, или тот же Кадыров смогли отчитываться даже о перевыполнении плана по человеко-добровольцам. Как проходит теневая мобилизация в регионах, например, в Чеченской республике, разобрали «Важные истории».
8224% сверх нормы
Самое «популярное» явление в нынешней России – это даже не коррупция, не бюрократия с отписками по любому значимому вопросу, и не латаные-перелатаные коммунальные коммуникации, которые не переживут еще одну зиму, а воскресшее вместе с «вертикалью власти» советское стремление «догнать и перегнать». Поскольку реальными и полезными показателями в стране не может похвастаться ни один губернатор, сфера, где есть возможность оторваться, особенно, если глава региона у себя «царь и бог» – это девширме, налог кровью, то есть людьми для войны на Украине.
Впервые о перевыполнении плана по добровольцам на фронт Рамзан Кадыров заявил сразу после объявления «частичной» мобилизации. По его словам, к сентябрю 2022 года республика уже перевыполнила план по добровольцам «на 254%», поэтому мобилизации в регионе не будет. В декабре 2023 года он отчитался о призыве добровольцев «на 1500%» больше плана. К февралю 2024 года план был «перевыполнен» уже на «8224%»: на Украину отправили «36 тысяч бойцов, из которых около 16 тысяч добровольцев».
Трудно представить эти дикие проценты для республики, которая на мелкомасштабной карте РФ теряется где-то в подбрюшье, а его население еще со времен Чеченских кампаний рассеяно по более престижным регионам.
Сначала на Украину поехали «тик-ток воины»: кадыровцы из личной гвардии Рамзана, которые были экипированы с иголочки, чистые, отутюженные, как раз для постановочных видеороликов в самых безопасных местах. Реальных боевых подвигов от тогдашнего «Ахмата» и не ждали – даже взбунтовавшегося Пригожина элитный чеченский отряд ехал усмирять ровно столько, чтобы успеть лишь покрасоваться в Ростове, из которого сдувшиеся «вагнеровцы» разъехались сами.
Действительно воевать пришлось другим «ахматовцам» – часть из них набирали вообще в других регионах РФ. Но и среди самих чеченцев оказалось немало тех, кого насильно или почти насильно отправили на фронт. Отсюда и тысячи процентов перевыполненного плана.
Бедолаги, подставные наркоманы и жертвы репрессий
Каждый месяц представителям общественно-политического движения NIYSO сообщают о 10–15 случаях насильной отправки чеченцев на войну. На деле их гораздо больше – многие боятся огласки из-за страха за родных: «даже если кого-то уже забрали – дома еще шесть человек».
Какие-то бедолаги из бедных селений покупаются на триста тысяч выплат, а кому-то подбрасывают наркотики и ставят перед выбором: или в тюрьму, или на фронт. Таких «добровольцев» много – не тысячи, но сотни по словам правозащитников. По мнению юриста «Комитета против пыток» Абубакара Янгулбаева, скрытая мобилизация в Чечне – прежде всего инструмент репрессий.
В качестве примера он приводит отправку на войну племянника чеченского диссидента Ахмеда Закаева, экс-муфтия Валида Куруева, предположительно, выражавшего несогласие с Кадыровым, и брата оппозиционного чеченского блогера Хасана Халитова. В Украину принудительно отправили и четверых родственников самого Янгулбаева, чья семья из-за оппозиционных взглядов подвергается многолетнему преследованию со стороны Кадырова.
«Кадыров хорошо воспользовался этой войной. Во-первых, став глашатаем войны, он смог реабилитировать себя в глазах Путина – весь этот театр для него. Во-вторых, это хорошая возможность избавляться от инакомыслия и точечно, и массово. Чаще всего идет давление на семью», – подчеркнул правозащитник.
«Партия сказала: надо»
Насильно мобилизованных чеченские правозащитники условно делят на три группы:
- «провинившиеся» – критики режима и родственники оппозиционеров, через которых на уехавших из Чечни критиков режима Кадырова пытаются оказать давление;
- «уклонисты» – сбежавшие от мобилизации и их родные;
- «штрафники» – попавшие под «палки» за реальные или сфабрикованные нарушения.
Мобилизуют тех, кто попал под «палки» чеченских силовиков: «Руководство республики поставило задачу отделам [полиции], например: от каждого района [мобилизовать] по сто человек. Если не предоставят — работников Росгвардии и полиции самих отправят воевать. И они начинают высасывать из пальца причины для задержания [мужчин], импровизируют: проехал на красный свет, не заплатил за газ, тонировка на машине — находят повод».
Другой метод – назойливая вербовка. По словам республиканского госслужащего, в поселок, где он живет, регулярно приезжают вербовщики и «требуют ехать [воевать] на Украину от тех, кто может держать оружие». В таких случаях апеллируют к кавказской гордости: «Вы что, не мужчины? Мужчины должны воевать».
Рейды полиции и вербовщиков – не только выполнение спущенного плана, но и прибыльный бизнес:
«Ловят, а дальше выбор: или платишь (от 500 тысяч рублей), или идешь на войну. Но, если кто-то готов откупиться, к нему могут несколько раз приходить и снова требовать деньги до тех пор, пока в итоге не отправят воевать. Когда же человек едет на войну, он получает определенную сумму из федерального бюджета. Кадыровцы посредничают: если бюджет выделяет 700 тысяч, то до человека доходит только триста. Также они могут оформить поддельные документы о ранении [чтобы забрать деньги себе, но человек вернулся домой]».
Абубакар Янгулбаев отмечает, что жаловаться на принудительную мобилизацию оказалось бесполезно – поэтому «люди начали просто молча массово уезжать». Казахстан и Турция – основные направления побега, как правило, транзитные. В Казахстане у чеченцев часто возникают проблемы на границе, а из Турции хоть и редко кого депортируют, но если виза просрочена, могут задержать. Так чеченцы превращаются по воле Путина и Кадырова в современных мухаджиров.
